"Выборы"

[0O7]

хорошо-оооооо

[taram]

Абстракцанизм какой-то

[taram]

Ничего не понял

[Mike Lebedev]

«Выборы»

В ночь на пятое декабря в Москве крепко подморозило. С утра, как однажды спел Поэт, шел снег, и забирал в ладони северный ветер. Но настроение у сидевших на поломанной лавочке Страстного бульвара Арнольда Шварцевича и Калерия Егоровича все равно было прекрасным
…Арнольд Шварцевич и всегда-то любил выборы. Школьником – потому что на следующий день непременно объявляли выходной для возврата школы в первоначальный вид. А в электоральном возрасте – потому что можно было на законных основаниях зайти в свою родную альму-матер, прогуляться по знакомым до боли лестницам и коридорам, заглянуть в свой самый первый класс… Потом незаметно треснуть соточку из горла для лучшего волеизвержения, закусить свежей выпечкой в импровизированном буфете, и наконец, втихаря закурить в туалете младших классов, где когда-то старшие товарищи впервые поднесли ему помятый бычок «явы-явской»… Да, было дело!
А уж теперь, когда партия «Кул-Йол! (Партия клёвой жизни)», в которой Арнольд Шварцевич состоял вице-президентом, а также членом политбюро и исполкома, набрала конституционное большинство… то есть, пока лишь по предварительным данным и «экзит-пулам», но сомнений в итоговом успехе – не было. Ну, положим, не конституционное, а просто большинство – но все-таки! И пусть непредвиденно затянулась уборка в кабинете Арнольда Шварцевича, где накануне был организован избирательный участок для ВИП-персон - нет, теперь жизнь все равно была решительно прекрасна!
- Ну, давай, Калер! – Арнольд Шварцевич, нимало не смущаясь проезжавшего мимо экипажа ППС, разлил по пластиковым стаканчикам из фасонной бутылки коньячку тридцатилетней выдержки и примерно аналогичной стоимости в штуках евро. – Давай. За победу!
- За нашу победу! – весело откликнулся Калерий Егорович. Руководители чокнулись, резко выпили и закусили половинкой яблока, которое супруга Арнольда Шварцевича клала ему в портфель еще с лейтенантских времен. Какое-то время оба жевали и обдумывали произошедшее
- Ну, давай, Калер, - резко выдохнув и вытирая руки об штаны, произнес Арнольд Шварцевич, - Пора и за работу. Доставай листок и записывай!
- Что записывать, Арнольд Шварцевич? – спросил Калера, - Если списочек на усиление, то я ж его давно подал. Вы просто скажите, что одобрено – и я у себя помечу
- Да не усиление, - улыбнулся Вице-президент и член исполкома, - С усилением потом, хотя всё будет. Указы пиши! Мы ж теперь это – правящая партия!
- Ах, ну да, само собой, - закивал головой Калера, вытащил откуда-то шариковую ручку, подышал на нее заклубившимся белым паром и изготовился

- Значит, так. Указ номер один. Назначить на должность начальника Счетной палаты господина Хрюшина…
- Какого Хрюшина, Арнольд Шварцевич? Где мы его возьмем?
- Да неважно какого, Калер! Найдем! Хоть в этих, как их… в соцсетях, во! В Одноклассниках каких-нибудь! Что там, нет ни одного Хрюшина?
- Наверно, есть, - протянул Калера, - А зачем?
- Ну как зачем? – улыбнулся Арнольд Шварцевич, - Начальник Счетной палаты – он же у Этих глава попечительского совета. Был Степашин – станет Хрюшин. Всё ровно, не подкопаешься, то на это. В рамках плановой ротации управленческих кадров, как и учит Начальник Штаба Народного Фронта. А тем, я уверен – будет очень приятно Хрюшина над собой увидеть!
- Здорово Вы это придумали, Арнольд Шварцевич!
- А то! Давай, теперь ты чего-нибудь!
- Мне, честно говоря, проблема лимита давно покоя не дает. Может, порешаем как-нибудь…
- Да, лимит… Ну а как?! Надо ведь не просто в лоб, через центр ломиться… а по-нашему, с хитринкой, через пас на третьего, так сказать…
- На третьего, на третьего… А, Арнольд Шварцевич, ну вот так! «Команда имеет право выставлять на игру легионеров по числу завоеванных без их участия чемпионств России»! А?!
- Здорово, Калера! Вот это ход! Вроде как и разрешаем – а вроде как и о своих игроках печемся! Ай, молодца!
- Да, про своих надо думать… Вот еще какой момент, Арнольд Шварцевич. Лимит – он же, значит, в интересах Сборной, так?
- Ну, раскручивай, раскручивай!
- А получается, что сборная есть – а тренер в ней иностранец. То есть, не дает отечественным специалистам развиваться. Значит, надо ввести лимит на клубного тренера. Предлагаю в такой редакции: клуб Премьер-лиги в интересах сборной должен тренировать только бывший игрок этого клуба, проведший за сборную не менее пятидесяти матчей. Для передачи опыта и преемственности поколений!
- Пятьдесят – это ты, Калер, махнул…
- Двадцать?
- Всё равно одни останемся!
- Ну хотя бы во вторую сборную вызывался?
- Да пусть хоть вообще был игрок… пусть Невских этот тренирует, как его у них… Печёнкин!
- Желудков?
- Ну Желудков, Желудков… не суть

- По армейским бы надо еще отдельно -
- Да какие они армейские! Так, одно название!
- Всё равно надо! Так, армия, армия… что у нас по армии?
- Вроде, теперь один год служат теперь, Арнольд Шварцевич
- Один год… - всплеснул руками член Политбюро, - Да чему там за один… Вот в наше время… Хотя ладно. Год, год… Есть! Значит, армейский клуб имеет право заключать контракты только на год! Сезон отыграл – и на волю, как говорится, в пампасы. Набирай заново. Записывай, Калера!
- Со стадиончиками еще разобраться. Чемпионат Мира-18 на носу…
- Решим, это обязательно! На Песчаной – под детские площадки, там жильцы давно жаловались, я в мэрии был тогда – видел письмо. А вместо Динамо – парковка многоуровневая для «Мегаспорта», там тоже трудности имеются, когда на хоккее аншлаг…
- Так вроде это, - изумился Калера, - Чемпионат-то как раз по футболу, а не хоккею?
- Будет и по хоккею! Если надо – то будет! Ты про социальную ответственность бизнеса слыхал?
- Слыхал, Арнольд Шварцевич
- Вот! Тот самый случай
- А с невским что?
- Ну, это совсем просто. План на доработку до полной сосулебезопасности в соответствии с международными стандартами. Юнеско там, фигеско. Пять лет дорабатывали – и еще пять подоработают. Безопасность зрителей, Калерий Егорович, - Вице-президент назидательно поднял палец вверх, - это прежде всего. Семейные сектора, с детьми, с женами. Мы не можем рисковать их поклонниками!

- Я вот еще что хотел предложить, - откашлялся Калера, - коли про армейских речь зашла… Помните тогда Начштаба Народным фронтом выступил с инициативой. Чтобы, значит, все олигархи по очереди выступили перед молодежью, ну и рассказали, как и что. Как, в общем, они дошли до жизни такой. Вот я и думаю: дать указ, чтоб с армейского Маккартния Ленноновича начали! Собрать в Сколково народ, молодежь всякую, Медведевс бойз-гёрлз… И перед камерами, под запись и диктофон… Пусть доложит!
- Калер, да какой он олигарх, этот Маккартний Леннонович! Так… - улыбнулся Арнольд Шварцевич и внушительно похлопал себя по выпирающему из-под обливной дубленки лопатнику. Тут лицо его неожиданно помрачнело. – Нет, Калер. А вот это – лишнее. А то пойдут разговоры потом… Я ведь тоже, как бы это…
- Вам-то чего бояться, Арнольд Шварцевич, - изумился Калера, - Вы в этом плане – чисты, как христианский младенец. Как говорится, социальным лифтом через все ступени, от замполита до зампреда!
- И все-таки, Калерий Егорович – не стоит. Береженого, знаешь…
- Ну, как скажете
- А на самом деле, Калер – вот что я меркую… - задумчиво протянул Арнольд Шварцевич, - Что-то понаворотили мы с тобой, понапридумывали… Можно же проще!
- Как?
- А так! Просто пишем, что на ближайшие шесть лет мы – лучшие! И всё!
От неожиданности Калерий Егорович поперхнулся и отъехал на дальний конец скамейки
- Не шесть, - механически поправил он, - Не шесть, Арнольд Шварцевич. На пять. На шесть лет сейчас Главкома выбирают. А Вы пока только в Думу прошли…
- Ну пять, какая разница. Калер, это же всё, всё в наших руках! Болельщики уже не вторую, а третью звезду будут требовать! Считай, уже за нас горой. В Лиге пять сезонов подряд, уж пару раз-то из группы выйдем… ты перемножь, если на деньги! А еще…
- Ну как-то это… - замялся Калера, - Как-то… ну как бы сказать…
- Ну как, как? Говори…
- Не по-нашему, что ли… - с силой выговорил Калера
- Как это – «не по-нашему»???
- Ну, вот так… не по-нашему и всё

- Арноль Шварцыч! Арноль Шварцыч, я прибралася!!! – с легкостью перекрывая утренний гул Бульварного кольца раздался из окна сверху зычный голос бабки в сиреневом халате, причем для верности она еще приветственно помахала тряпкой, - Я прибралася, подымайтеся уже, а то замерзли поди! Тока Калере скажите, чтоб ноги в прихожей обтер, а то торопится вечно к Вам, следит дюже сильно, а мине подтирать за ним опосля опять…
- Идем, МарьВанна, идем!

Конечно, Арнольд Шварцевич был в курсе актуальных тенденций клининга, чтоб и в мини, и топлесс, и классика, и тайская уборка, и тантрическая, и от трехсот долларов в час только за собственно наведение порядка – но предпочитал действовать проверенными методами. «В первую очередь – самоокупаемость, - неустанно повторял он, - И потом, каждый должен заниматься своим делом. Генеральный директор – генералить, главный тренер – тренировать, уборщица – убираться. Неважно, в чем, но если человек – профессионал в своей работе, то его усилия всегда идут на пользу Делу. А вот если…» А еще он был привязчив к людям. Ту же МарьВанну таскал с собой уже бог знает сколько лет, она еще в его бытность на кафедре ему в лабораторной протирала наглядные пособия по курсу научного коммунизма…
- Идем, МарьВанна, идем! Давай, Калер – ты бутылочку возьми, а я в газетку тут соберу, чтоб, значит, беспорядок и свинство за собой не оставлять… мы же – не они!
- А вот это верно подмечено, Арнольд Шварцевич, - обрадованно воскликнул Калера, – А вот это – верно!
- А по поводу твоего – после тогда договорим, хорошо?
И оба руководителя, подхватив остатки трапезы, поспешили наверх, в тепло и уют