"Потолок" (из ноябрьского TotalFootball)

[taram]

Потолок нужен, хотя бы натяжной. А пока только теплые наливные полы.
Эх, если бы всё нижеописанное стало явью!

[Mike Lebedev]

«Потолок»

…По данным Gazzetta dello Sport,
общее содержание Сэмуэля Это’O
обойдется за 3 года в 99 миллионов долларов…

Москва, февраль 201.. года

Тяжелый зимний рассвет занимался над столицей. Холодное солнце, с трудом пробиваясь сквозь низкую облачность, едва-едва освещало кабинет, расположенный на самом верхнем этаже элитного здания на Бульварном кольце. Настроение у Арнольда Шварцевича, хозяина кабинета и по совместительству – владельца популярного российского футбольного клуба, было погоде под стать. «На черта отменили зимнее время, - размышлял он, - Девять утра, начало рабочего дня, а темень – хоть глаз коли…»
Но не только отмена перевода стрелок, и даже не дешевеющая вторую неделю нефть нагоняли на Арнольда Шварцевича тоску. Возобновление сезона после длительного перерыва между кругами – вот что тяготило его по-настоящему. С минуты на минуту он ожидал появления Генерального директора, ну и чтоб два раза не вставать – Главного тренера, с докладом касаемо свежих новостей и общего состояния текущих дел в команде. Арнольд Шварцевич был готов поставить половину своего состояния на то, что большинство из них будут самыми неприятными.
Генерально-главный Калерий Егорович, которого все по-простому звали Калера, был как всегда по-европейски пунктуален и ровно в 9.23 постучал в дверь кабинета.
- Да, да, Калер, заходи, - подбодрил его Арнольд Шварцевич, - Присаживайся. Ну, что там у нас… давай, не тяни. Как это, в кинофильме «Крестный отец», помнишь – «Дон предпочитал плохие новости узнавать сразу».

Калера вздохнул, и оба они с Арнольдом Шварцевичем синхронно посмотрели на плакатик с изображением Главнокомандующего Народным Фронтом и его бессмертным высказыванием: «Полагаю, что футболисты – такие же люди, такие же граждане, как и все. Убежден в этом. Поэтому думаю, будет справедливо, что и зарплату они будут получать такую же... Примерно среднюю по стране». Собственно, особой надобности в плакатике не было, так как эти слова сразу после произнесения были высечены на сердце каждого руководителя футбольного клуба. И теперь в жизнь их навсегда вошло это страшное понятие – «Потолок». Потолок зарплат…
Калера бросил на стол пачку бумаг и, резко выдохнув, сказал:
- Пока трое. Центральный защитник, опорный и форвард…
Арнольд Шварцевич задумчиво постучал золотым паркером по столу. Чертов потолок… Теперь каждое межсезонье и «межкружье» начиналось с того, что спортсмены, влекомые золотым тельцом, покидали команду и находили себя в других областях народного хозяйства. Удержать их не было практически никакой возможности. Вот и опять: считай, только первый день после отпуска – а уже минус три человека из «основы». Что же дальше-то будет?
- Ладно, не будем сразу впадать в отчаяние. Давай подробно пройдемся по персоналиям. С цифрами, так сказать, на руках. Кто, куда и почем. Может, что-то еще можно отыграть назад… Начнем с защитника. Попробую угадать: Алексей?
- Точно! – подтвердил Калера, - Он самый. У нас получал двадцать две «грязными», и те с учетом надбавки за ответственность позиции. Сейчас устроился продавцом-консультантом в магазин бытовой техники. Сказал – тридцать после подоходного плюс квартальная премия, плюс обещали в конце года «тринадцатую». Шансов, Арнольд Шварцевич, по-моему, никаких…
- Ладно, - зло сказал Хозяин, - с этим ладно. Он мне, если честно, никогда не нравился. Что прострел, что навес – стоит, смотрит футбол как по телевизору. Считай, по специальности устроился: так же будет стоять и одним местом приторговывать… Дальше. Опорный – кто?
- Саша, - мрачно сказал Калера.
Арнольд Шварцевич нахмурился. Вот это уже была потеря. Сашка все-таки – игрок. Цепкий, по-спортивному злой. Типичная «собака». В какой-то мере Калера как тренер – молодец, что с двумя опорными всегда играл. А то и с тремя. Сейчас один центральный уехал на заработки – второй все-таки останется. А был бы он один?

- Этот куда?
- Подался в родное Подпорожье. Вчера звонил – говорит, таксует возле ж/д вокзала. Всем доволен: целый день знай себе сиди, развалясь, жди клиента, музыку слушай на всю площадь – а деньги те же…
- Те же… Калер, я слышал – там вроде какой-то закон вышел про такси, чтоб лицензия, чтоб «шашечки»… опять же браткам отстегнуть за место. То есть, определенные расходы накладные. Так что, может – Сашка все-таки отыграл бы еще хоть полгодика? Отцентровал бы хоть немного?
- Не думаю, - покачал головой Калера, - У него свояк в мент… то есть, я хотел сказать – в полиции работает. Он с ним раз в месяц в баню сходит, «поляну» ему накроет – вот тебе сразу и лицензия, и шашечки, и отстегнуть. Я, конечно, позвоню еще раз, может даже, техническому директору командировку оформлю, чтоб лично съездил, в глаза посмотрел – но не знаю. Не знаю… А с нападающим, Арнольд Шварцевич – вообще комедия! Помните эту бабу его из ночного клуба, то ли первый ребенок у нее не от него, то ли второй… так все-таки женился на ней! А что, говорит – два пособия детских, да плюс материнский капитал – вообще сидит не работает! Да он всегда такой был – всю игру стоял, стоял, все момент выжидал, типа «игрок касания». И вот – выждал. Все-таки нападающие – парни такие… от настроения многое зависит.
- Комедия, - согласился Арнольд Шварцевич, - Только не смешно. Забивать-то теперь, когда этот «забил» - кто будет?

В дверь кабинета тихо постучали.
- Это О? – вспомнил Арнольд Шварцевич старую шутку.
- Это я… И оба руководителя увидели добродушное лицо второго опорного полузащитника команды Петра.
- А, Петр! Хорошо, хоть кто-то еще в команде остался. Заходи скорей. С чем пожаловал?
Петр, смущаясь, прошел к длинному столу переговоров и робко пристроился на самый краешек стула.
- Я бы это, Арнольд Шварцевич… насчет зарплатки. Прибавить бы надо. Хотя бы тыщонки три. Меня это… на стройку охранником зовут. Говорят – двадцать штук кладут сразу, по факту…
Арнольд Шварцевич почесал свою красивую шевелюру.
- Ладно, Петя… давай поглядим твой ЕФА
ЕФА был «Единый Футбольный Аттестат», который Начальник всея Российского футбола по наущению своего родного брата ввел в обращение по аналогии с ЕГЭ, и который каждый футболист был обязан сдать перед началом сезона
- Так. Удар – шестьдесят баллов из ста возможных, длинный пас – пятьдесят два, короткий – тридцать восемь… Петь, ну это же вообще! Ты же центральный полузащитник, ну ладно длинный пас, но короткий-то, короткий! Ты в команде с какими традиции играешь, вспомни? Мне тебя сейчас на переквалификацию подавать – там тебе не то что «добавить», там тебе срежут еще!
- Ну а если это… - подал голос Калера, - Как бы это потактичнее сказать, Арнольд Шварцевич. Это самое…
- Что «это самое», Калера? – оборвал его Владелец, - Ты хочешь, чтоб как в прошлом году, когда поймали, что за них парнишка из дубля «Барселоны» удары и дриблинг сдавал? Бороду отрастил и сдавал…. Но те-то из Южного федерального округа, они выкрутились – а мы? Нет, с нами этот номер не пройдет.
Петр угрюмо втянул носом сопли.

- Я тебе вот что еще покажу, Петя, - продолжил Арнольд Шварцевич и вынул из сейфа какой-то заполненный цифрами и буквами лист, - На, взгляни. Это ведь твои показатели за первый круг.
«Куда понесся, баран?» - 2678 раз, «Пас, Петя, пасик… да не туда, осел!» - 3456 раз, «Петр, твою мать!… ну ты своего-то держи!» - 756 раз… и тому подобное.
- Что это? – испуганно спросил центральный полузащитник команды.
- Что? – ухмыльнулся Хозяин, - Это, Петя, совокупная реакция зрителей на твои действия. Двадцать первый век на дворе, сам понимаешь – инновации, интерактив, всюду камеры и сплошной онлайн. Теперь что каждый болельщик кому с сектора скажет – все аккуратно сканируется, обрабатывается специально обученной программой – и вот итог. Как, скажи на милость, мне тебе зарплату после этого поднять? Из каких внутренних резервов?
Петр испуганно захлопал длинными, как у девушки, ресницами. Потом осторожно встал и бочком попятился к двери.
- Ладно, Петь, не спеши. Не руби сгоряча, - попытался задержать его Арнольд Шварцевич, - Как-нибудь пару тысяч сможем тебе доложить. И ты имей в виду, что эта пара тысяч – это в месяц, а не в год, как вы раньше все привыкли… в месяц! То есть в год – это уже интегрально двадцать четыре!
Петр продолжил поступательное движение к выходу.
- И ты вот еще что имей в виду, - напомнил Владелец Клуба, - ты на стройке своей как будешь дежурить – сутки через трое? Вот именно. А у нас, сам посуди – сутки через семеро, по сути своей. Мимо Еврокубков-то вы в этом году пролетели… Так что тоже в нашу пользу. Усиленный отдых, как бы элемент социального пакета…
Дверь за Петром захлопнулась. Арнольд Шварцевич задумчиво смотрел вслед. А Калерий Егорович сидел и вспоминал свою игроцкую молодость, когда натурально – играли на высшем уровне практически за миску супа. А уж за полноценный обед с трехразовой переменой блюд – лихо срывались в любой зарубежный чемпионат, даже в низшие дивизионы. Даже невзирая на грядущие Еврокубки. И вот – круг, кажется, замыкался.

- Калерий Егорович, ну а хорошие новости есть на сегодня? – вывел его из лирического состояния Руководитель.
- Есть, Арнольд Шварцевич, - очнулся Калера, - Что удивительно – есть! Этот парень из Англии, помните, я докладывал… В «Шереметьево» прилетает сегодня. Может, даже и уже прилетел!
Арнольд Шварцевич помнил. Он вообще никогда, ничего и никому не забывал, без этого в его работе было никак. Действительно, парень из Англии. Эйден зовут. После введения «потолка» проблемы с лимитом на зарубежных игроков исчезли, будто их и не было никогда. И вот – возможно, первый легионер за крайние полтора сезона. Каша, конечно, у парня в голове дикая. Папа – марксист, мама – лейборист, оба из бывших хиппи. Сам Эйден вырос у бабки в Ист-Энде. Одержим идеей возрождения чистой, первозданной игры. Полагает, что исконного английского футбола больше нет, погиб под натиском глобализации и мультикультурности. Думает, что отыщет настоящий, искренний футбол в России. Что ж – возможно, в чем-то он и прав. По мячу, во всяком случае, судя по «нарезке» из Youtube - попадает нормально.

Резко зазвонил мобильный телефон.
- Алло! – закричал Калера, – Эйден, хэллоу! Йес! Йес, Арнольд Шварцевич, прилетел! Закупается пока в duty free матрешками…
- Надо бы встретить его как полагается. Где моя машина сопровождения с мигалкой?
- Нельзя с «мигалкой», Арнольд Шварцевич, - напомнил ему Калера, - Представительские расходы тоже ведь под ограничение попадают. С мигалкой на «мерседесе» встретим – считай, первый месяц парень задаром играет, на одном чистом энтузиазме. На маршрутке за полтинник доедет. Эйден, маршрутка! Marshrutka, андерстэнд?! Девятьсот сорок восемь! Найн-форти-севен!
- Форти-эйт, - поправил Арнольд Шварцевич Калеру, который был силен лишь в испанском, - Но встретить как-то все равно надо парня!
- Встретим, встретим, - удовлетворенно потирал руки Калера, - Он пока в пробке на Ленинградке постоит, часа полтора пройдет, не меньше. А мы как раз навстречу ему, на троллейбусе! Я там знаю на «Речном» одно место, стоячее кафе-пельменная на задворках – если с собой принести и из-под полы аккуратно разлить, там на все про все на троих даже с салатом рублей пятьсот уйдет, не больше!

Они вышли в морозный московский воздух, дождались троллейбуса. Калера, всегда державший себя в отличной спортивной форме, ловко перепрыгнул турникет, а вот Арнольд Шварцевич слегка запутался в агрегате, как Осел в первой серии «Шрэка». Потом сел на порезанное дерматиновое сиденье, подул на замерзшее стекло, протер пальцем кружок. Яркая столичная жизнь проносилась мимо. Весело перемигивались лампочками вывески престижных заведений общепита – «ПушкинЪ», «Сыр», «Колбаса», и так далее. Арнольд Шварцевич чувствовал себя Остапом Бендером, который получил свой заветный миллион, но не мог толком потратить и тысячи рублей. «Вот так, попадаешь в Золотую сотню «Форбс», продвигаешься, по одной ступеньке рвешься наверх, зубами каждый миллиард выгрызаешь - думал он, - А все равно катишь в простывшем троллейбусе куда-то неизвестно куда…»
- Вы, Арнольд Шварцевич, - неожиданно раздался над ухом голос Генерального, - Вы те пельмени, которые уже на раздаче накрытые стоят – Вы их не берите, они остывшие уже. Вы просите, чтоб прям при Вас из кастрюли накладывали!
- Ну конечно, Калер, - улыбнулся Хозяин, - Я ведь тоже, сам знаешь – не всегда ведь футбольным клубом-то владел!
У пельменной уже стоял, переминаясь с ноги на ногу, огненно-рыжий Эйден. Тепло обнявшись, все трое прошли внутрь гулко пахнущего уксусом помещения.
- Мужчины! – тут же раздался из-за раздачи голос тетки, крашенной в цвет столь невообразимый, что на ее фоне даже посланец Альбиона почувствовал себя альбиносом, - Если с собой принесли – попрошу не свинячить! И бутылочку пустую потом мне…
- Да знаем мы, мать, - ласково сказал ей Калера, - Всё мы знаем. Первый день, что ли, тут живем…
…Наконец-то выглянуло солнце. Занимался второй круг футбольного сезона. Он, как всегда, не обещал быть простым…