Добавлено: 29 апр 2013 13:09Данное произведение автора поражает своей целомудренностью.
Я хочу жемайтийской каши или Лучшая мессага о Любви
Накануне вечером его вызвал к себе Яков Романович. Неожиданно ласково пригласил усаживаться и, нервно постукивая холеными ногтями интеллигента по подлокотнику кресла, молвил:
- Ну вот так, стало быть… ты закуривай, если хочешь, не стесняйся. Дело серьезное. Даже более чем. Не сомневаюсь, что ты в курсе, так что повторяться не буду. В общем, я помозговал тут как следует и понял, что, по правде сказать, вариантов особых нет. Если кому и поручить – то только тебе. Само собой, ты можешь отказаться, я все понимаю и в претензии не буду ни в коем разе. Но все-таки – имеется к тебе такая, сугубо мужская и личная просьба…
Он закурил, помахав, затушил спичку и положил ее в любезно пододвинутую наставником пепельницу. Затянулся первой, самой вкусной, выдохнул. Взвесил еще раз все «про» и «контра», хотя особой нужды в этом не было. Он знал, зачем его звали, и знал, что скажет в ответ:
- Я готов…
Предыстория настоящей Любви подчас витиеватее и романтичнее самой истории (и уж, конечно – пост-истории). Ну, если она и в самом деле – Настоящая…
Яков Романович подался вперед:
- Вот и отлично. Рад, что не ошибся в тебе. А теперь – обсудим кое-какие детали…
Беременная школьница – это и само по себе ЧП. А беременная в условиях автономного плавания летнего трудового лагеря и зоны круглосуточной ответственности Высшего руководства – это ЧП в квадрате и даже в кубе. ЧП в степени ЧП факториал и так далее
Причем, что характерно – проблемы-то (и нешуточные) возникают именно что у комсостава, допустившего недосмотр и пробелы в воспитании. Молодой-то мамаше все пох, у нее Любовь (но не та, что вынесена в заголовок). Папаше – тем более, «у него таких Кать миллион». Вероятному малышу - «у него сейчас одна задача, живым отсюда выбраться». И если ему повезет (ну или наоборот – не повезет) все-таки явиться в наш лучший из миров – то он, скорее всего, никогда и не узнает обо всех драматических перипетиях, что сопровождали его первые сутки земного существования. А вот проморгавшим изменение численности личного состава «товарищам взрослым», вовремя не обратившим должного внимания – можно лишь только искренне и глубоко посочувствовать…
-…короче, завтра с утра, прям первым же автобусом – выдвигаетесь в райцентр, - обозначил Яков Романович диспозицию…
Но давайте сперва, как говорится – «коротко по персоналиям», итак
Преподаватель телесного самосовершенствования и спорта Виталий Валерьевич. Тут все ясно. Сюжет «физрук на отдыхе», достойный Грибоедова, Гоголя, Салтыкова-Щедрина и дедушки Крылова вместе взятых. Ежепослеобеденные визиты в пивбар подле «эллинга», вялые попытки под руководством продвинутых старшеклассников освоить игры чуть сложнее, нежели «подкидной» и «бур-козел», тщетные усилия по склонению к временному сожительству учительницы химии Иулиании Хельговны, ну и тому подобное, набор стандартный и абсолютно неудивительный
Иулиания Хельговна, наша краса и гордость. Но тут такое дело…
Поговаривают, что Иулиания Хельговна набожна, и даже втайне, даже в полевых условиях соблюдает некие «обряды»… более того, опять же поговаривают, что на столь неординарный шаг ее, человека, отягощенного, в общем, материалистическим образованием, подтолкнула некая загадочная история из личной жизни и несчастная любовь (но, опять же – не та)… Хотя вся мужская часть коллектива искренне недоумевает, какие при таких внешних данных могут быть проблемы в этой самой жизни… и на лицо, и на фигурку, и все дела, Юленька, ну тебе же всего двадцать семь, ну какие твои годы! (так, как правило, напирал Виталий Валерьевич… тщетно. Да, истинно – неисповедимы Пути…)
Студент третьего курса, бывший выпускник Михаил Раптор. С этим тоже все понятно, у него цель одна – залезть в трусы к как можно большему числу подшефных питомиц. Собственно, на него-то сперва и подумали, но у хитрющего Раптора обнаружилось железное алиби: он в предполагаемый момент прохождения точки невозврата находился с совсем другой школьницей (и у той, хвала Провидению, достало ума и маминых наставлений предохраняться)
Ну и во главе – уже знакомый нам Яков Романович. Потому как с остальных, конечно, никто подозрений не снимает и будет дальше с ними работать. Но первая голова с плеч – со старшего, само собой
-…поедете вдвоем. Подумай хорошенько – кого возьмешь с собой?
Подумать действительно – надо было хорошенько…
А Яков Романович в это время…
Ну, начать хотя бы с того, Яков Романович - еврей. Что для работника народного образования хотя и не нонсенс, но очевидный и жирный минус. Само собой, конечно, если считать его полноценным работником, а не просто втеревшимся в доверие, ибо муссируются упорные слухи, будто бы диплом свой педагога широкого профиля он приобрел на толкучке в родном Самарканде, что косвенно подтверждалось результатами последней плановой переаттестации. Это два. Бросил супругу с ребенком ради женитьбы на молодой – три. Так, кое-что по мелочи – четыре. Ну и под завязку - опять же циркулирующие где-то под спудом грязные инсинуации, что Яков Романович был в свое время то ли связан с диссидентским подпольем, то ли напротив – внедрен туда сексотом якобы в качестве замазки за какие-то темные делишки – оба хуже, как говорится. В общем, как мы наглядно, с цифрами на руках видим – инвестпортфель и кредитное досье начальника отряда были хоть куда, под самую завязочку, даже и делать-то ничего не надо. А тут еще в довесок – и такой вопиющий случай! Тут если только партбилет на стол и с работы под зад коленом – считай, полноценная амнистия и УДО, «ниже нижнего» и милостиво повелевать соизволил
«Братьев Калашниковых что ли взять…» - прикинул он
-…Вот деньги, - деловито протянул ему пачку Яков Романович, - Тут с запасом. Специально на мелкие купюры разменял, распределите между собой и по разным местам разложите обязательно…
«Да, история паскудная, - тяжело катал внутри себя мысли Руководитель, - Трибуналом пахнет. Но девчонка – вот же дрянь этакая! Ну кто бы мог подумать, а! Ведь сам же ей рекомендацию в комсомол давал, я же коммунист, одна за две пошла… А теперь заладила – «Ничего, рожу и выращу…» Вот же дерьмо… ладно я, пусть алименты, кооператив, ипотека.... А о матери ты подумала? А о бабушке, полуходячем инвалиде?! Старший брат – золотой же был парень! Красавец, спортсмен, комсорг! После школы, правда, сразу женился на какой-то разведенке с ребенком, чуть не десять лет его старше… вроде из армии теперь его ждет… Все-таки яблоня от яблочка недалеко, надо было предвидеть… Короче, вариант один. Этот самый, как его… Иулиания тогда говорила, средство-то… Пост-инор, во! Точно. Вроде надежное. (прим.для Абилардо – средство экстренной, «пост-фактумной» контрацепции) Вредное в гормональном разрезе, но выбирать не приходится. А откажется пить – скормлю с компотом незаметно. С клизмой насильно сам введу!!! А, клизма вроде в другое место… но ничего, придумается что-нибудь. Только бы достать. В нашей-то деревне нет, спросил уже, тут у нас все-таки хоть и яхт-клуб, и «эллинг», и даже пивбар – но по сути деревня. А в райцентре сказали – железно имеется, даже адрес аптеки написали. Но кого послать? Самому поехать – эдак, они тут и под присмотром умудрились делов наворотить, а уж без догляда… Виталия Валерьевича? Сомнений нет: пропьет и не справится, еще и за ним посылать придется. Раптора? – ненадежный человек, ох, ненадежный. За Иулианию – откровенно боязно… да, делать нечего – надо кого-то из пацанов будет снарядить…»
- Может, братьев Калашниковых взять? – спросил он
- Не годится, - ответил Яков Романович, - Трое – это уже слишком. Сразу бросается в глаза…
Но по отдельности братья резко теряли в скиллах и прокачках. Тогда кого же? А может… может, Двучлена? (прозванного так отнюдь не за выдающиеся половые данные, как можно подумать, а просто по созвучию с фамилией – прим.авт.) Боец из него не ахти, да и говнюк он изрядный – но с другой стороны, в таком деле это скорее будет плюс
- Двучлена тогда?
- Полагаешь? Впрочем, почему бы и нет. В общем, так… От работы назавтра вас освобождаю, утром рано встаете, бутерброды я приготовлю, чтоб общего завтрака не дожидаться – и в путь. Вот адрес. Купите, стало быть… ну ты понял… И, если все пройдет как планируем – тогда еще и в понедельник отгул…
Да, вот такая история. И если читатель полагает, что автор попросту нагнал хоррора и саспенса – то пусть не спешит с выводами. Да, хоррор и саспенс наличествуют – но это еще, так сказать, общего порядка, без привязки ко времени и месту действия. А уж в привязке… а время и место были таковы…
Тарам прав. Сорок лет – прекрасный возраст для писателя! Читатели постарше уже мало что помнят по причине наступающего склероза, а читатели помладше – еще мало что понимают. Так что можно без зазрения совести распространяться о банальных, в общем-то, с твоей точки зрения вещах и истинах, не боясь упреков во вторичности и пережевывании соплей. Посему рассмотрим существовавший на тот момент социо-культурный контекст в некоторых любопытных и немаловажных деталях. Начнем с времени событий
О, ведь это же было лето 1989 года! Только-только отгремел эпохальный Первый съезд народных депутатов СССР, самый яркий и незабываемый. Межрегиональная депутатская группа, трибуну академику Сахарову, долой шестую статью Конституции, Ельцин – наш президент, а его банду – под суд, свобода лучше чем несвобода, даешь демократию, хозрасчет и самоокупаемость, бей жидов, спасай Россию, мэйк лов нот вор, и так далее, и прочая и прочая, всего и не перечислить! Полный и безоговорочный праздник непослушания на одной шестой части суши! Это о времени
Теперь о пространстве. А пространство было таково, что трудовой лагерь-то базировался в тихой литовской деревушке… да, с собственным яхт-клубом по причине озера, «эллингом» и пивбаром, но деревушке. Но – литовской. И тут – свои девизы и лозунги! Смерть коммунистическим оккупантам! Да здравствует вступление в Евросоюз и нерушимый блок стран НАТО!!! Пересмотрим итоги пятидесятилетия пакта Молотова-Риббентропа в частности и второй мировой войны в целом! Жги-гуляй! Жальгирис и Статиба – чемпион!!! Что говорить, если спустя десять дней аборигены протянули живую цепь через всю республику, то ли в ознаменование чего, то ли в знак протеста, то ли все сразу, чтоб уж два раза не вставать, и так далее
Таков был расклад, если коротко. Но, надеемся, уже понятно, с какими трудностями могли столкнуться двое советских пареньков на своем пути в самое логово вероятного противника – в Райцентрас…
Да, он сразу понял, что лучшей кандидатуры на вылазку Якову Романовичу не сыскать. Во-первых – отличные физические данные. Лучше только, пожалуй, у Ослицына, но Ослицын по общему беспристрастному мнению маленько туповат, тем паче – для выполнения особой сверхсекретной миссии. Во-вторых, называя вещи своими именами – большинство пайщиков отряда являются соплеменниками Якова Романовича, спалятся в толпе на раз-два, а он… он не то чтоб прямо уж похож на литовца, но со своим выгоревшим на солнце «ежиком» - если издалека, то вполне может и проканать. Ну и потом – опыт, само собой. Все-таки – уже второй сезон на выезде
Летний трудовой семестр обычно начинался с того, что выездюки огребали щедрых песдянок от местных. Но не националистической почве, а просто по линии извечного противостояния «деревенские – городские». Далее по программе следовал товарищеский футбольный матч, который в этот раз завершился со счетом 1:10, что, в общем, было расценено как определенный успех и прогресс по сравнению с бывавшими результатами. Сам он не забил, но отличился Калашников-младший, добивший мяч в сетку после его дальнего удара. Посему они трое, включая также Двучлена, были приглашены принимающей стороной на третий тайм, где художественный руководитель местной гопоты Робертас лично поднес им по стакану самогона, в знак уважения, так сказать, и законов гостеприимства. Говоря откровенно, он много чего пивал в последующие годы – но и по сей день литовский первач уверенно входит в его личный «топ-тен», безо всяких скидок на тогдашние молодость и неопытность. Вслед за чем Робертас при единодушной поддержке друзей даже пригласил их попробовать свои силы в народной литовской игре «рыбка»
На правилах сей исконной забавы стоит, пожалуй, остановиться чуть подробнее (здесь пошел такой футбольный оффтоп, можно не читать – прим.авт.) Потому как эта «рыбка», по которой, кстати, «наш» колхоз котировался чуть ли не в тройке по республике в целом – это просто какой-то рай для аналитика-расстановщика! Поле напаханное! Играют в нее, короче, так
Площадка и ворота используются стандартные, футбольные, и спортсменов в команде тоже по одиннадцать рыл. Но при этом каждый вооружен таким деревянным приспособлением, по форме нечто среднее между штыковой лопатой и вратарской клюшкой. А вместо мяча – литой резиновый диск, сантиметров около пятнадцати в диаметре, ну типа как малый блин от штанги. Цель – со всей силы захерачить диск рукой так, чтобы попасть или в рамку (3 очка), или просто за лицевую (1 очко). А соперник, соответственно, своими клюшко-лопатами пытается скачущий снаряд задержать
Далее начинается самое интересное, так как игроки располагаются строго на своих половинах и, в общем, начальную расстановку должны соблюдать и выдерживать. Вот, вот где можно развернуться настоящему мастеру! Тут тебе хочешь и испанку выдвигай, и итальянку, и бокс-ту-боксы всякие с апц – все к твоим услугам! Твори, выдумывай, пробуй, все четко и по заранее утвержденному плану! (конец офф-топа)
Также Робертас ознакомил их с переводом ряда местных ругательств, обозначив, разумеется, и аналог бессмертного «А идите-ка вы все нахуй!!!» (ну, не так, как у нас, не та сила и сакральная мощь, конечно – но хоть что-то). А еще…
А еще он тогда мысленно похвалил себя за то, что однажды внимательно слушал тамошнего краеведа-экскурсовода-любителя (русского, кстати, что удивительно), который сообщил такую полезную штуку. Оказывается, область в которой они временно квартируют – называется Жемайтия. И существует в ней такое древнее поверье, что если ты попал в беду, то можешь постучаться в любой дом и сказать просто – «Аш норю коше жемайче… Я хочу жемайтийской каши» - и никто не посмеет тебя обидеть, а должен будет наоборот, принять и накормить…
В общем, все было именно так. Судьба-злодейка безжалостно загнала Якова Романовича в угол – но она же и подала ему один-единственный, мизерный шанс пройти обратно узкою тропой по сплошь заминированному полю. Вот почему он совсем не удивился, когда его вызвали к начальству, и там, ни секунду не колеблясь, он произнес свое твердое: «Я готов…»
…Отряд еще крепко спал, когда они стояли перед Яковом Романовичем. «Ну-ка, попрыгайте!» - скомандовал тот. Они попрыгали. Двучлен постыдно звякнул, после чего наставник решительно выдернул у него из-за пояса складной ножик с ручкой в виде зайчика. «Придется оставить… там оно тебе без надобности…» А он порадовался сам за себя, что предусмотрительно сунул свое перо в кроссовок. «Выкидушка», между прочим, была знатная… (тут еще один оффтоп и бисайд – прим.авт.) Подарок второгодника Васо Базаева, который тогда отмотал с ними седьмой сро..(зачеркнуто) седьмой класс, еще в прежней школе… Потом он куда-то исчез, как и вся прежняя жизнь, говорили – то ли сел, то ли уехал в родное предместье Орджоникидзе, то ли и то и другое одновременно… Но спустя пару лет вдруг эффектно выкатил на школьный двор на бежевой «семерке»…
Сукабля!!! У Олега Юрьевича отец возил замминистра, а иногда и министра самого – и то они за «семерку» свою отдали, десять тысяч кажется… (это при госцене в семь с чем-то примерно… ну около того…) С «блатными» номерами, правда, типа «02-02», но все равно – десять штук! А тут – сосунок, бля, по большому счету семнадцатилетний явился…
«Отэц подарил…» - пояснил счастливый автовладелец
А потом сказал:
- Вот тебе… тоже дару… ты мне дабро много сделал, и я тыбе сделат хачу…-
«Дабро» он и в самом деле сделал много. Во всяком случае, все свои контрольные и диктанты (ну, в те редкие случаи, когда являлся на них) Васо списывал именно у него… а то бы и на третий сезон остался
И подарил… то есть, не «семерку», дареное-то не дарят, а так – само собой. «Все равно, - подумал он. – Знание – сила!»
Такой был инструмент… без всех этих вычурных инкрустаций и излишеств, но в ладони лежал как влитой. Явно для «работы», а не за ради пустой красоты. А главное – лезвие вылетало со звуком таким, глухим и очень зловещим… в общем, не оставляя у контрагента сомнений, что «чик – и ты уже на небесах»
- Он с «лисичкой»… ты же знаэш, за нее срок болш дают… так что попусту не тряси…
«Лисичкой» на нашей рабочей окраине именовался желобок на лезвии. Считалось – типа кровь чтоб стекала, мол, именно поэтому и срок больше. Типа без «лисички» - может сойти за баловство и кухонную утварь, а с нею – уже холодное оружие без казяв. Такое вот бытовало мнение
То есть, он совсем не был уверен, что сумеет пустить его в ход… но так, для спокойствия и внутренней уверенности. А вслух спросил:
- А паспорт брать с собой, Яков Романович?
- Паспорт?
Да, это был вопрос. Вроде как в разведку – безо всяких документов, хотя разведка-то – на нашей, советской, пока еще во всяком случае, территории!
- А у меня нету паспорта! – пискнул сбоку Двучлен, - Мне же шестнадцать только на той неделе исполнилось!
- Ну, тогда одного на двоих вам и хватит, - подытожил Яков Романович
«Вот и хорошо, - подумал он, - Если что – буду действовать, прикрываясь им как щитом. Закричу – поберегись, сукас!!! Он несовершеннолетний – за него и вышку могут дать!!!»
- Ну, это, - сказал Наставник, - Эх, забыл я, как евреи крестятся – слева направо, или сверху вниз… Надо было у Юльки… кхм… у Иулиании Хельговны вчера уточнить. Ну да ладно. С богом, короче, мальчики…»
И скупая мужская… ну и так далее
Не, друзья… Как бы это… помягче-то… Короче – такое ощущение, что где-то автор перенагнетнул все-таки страстей. Где-то не сходится у него… будто бы, как нынче актуально выражаться – «не бьется»… А, ну конечно!
«Пост-инор»-то этот самый… там такое дело. Сразу нужно глотать, ежели вдруг чего. То есть, счет идет буквально на часы и минуты. А тут если вдумчиво разобраться – пока выяснилось, да пока определилось, да прояснилось… И это им еще ехать, и когда они вернутся – решительно неизвестно. Так что – бесполезно. Хотя факты все приводятся, без сомнения, реальные – и про руководящее звено, и про личный состав, и про беременность. Было? – было. Просто не в той последовательности немного…
А, ну тогда так. У одного мальчика-восьмиклассника случилась жуткая болезнь. Самый приступ и эпицентр. Менингит, пневмония, корь, понос и золотуха сразу. И спасти его мог только редкий антибиотик, которого, конечно, в деревеньке не было, но который был в райцентрасе. И счет шел буквально на часы и минуты, и тогда Яков Романович вызвал самого ответственного бойца и молвил ему…
Вот, теперь наоборот – такого точно не было. Социо-культурный контекст был, а менингита – не было. М-да… Но ведь вызвал же, и молвил, и собрал, и зачем-то они в конце-то концов жизненно важным поехали, а это же в итоге главное!
И они – поехали… И приключения, надо заметить, не заставили себя ждать
Рассветное шоссе было особенно пустынным. Наконец, подкатил львовский автобус, распахнул дверки. Он на мгновение замер на ступеньках, словно предчувствуя недоброе – но тут сзади раздался бодрый голос Двучлена:
- Что застыл? Давай вон в самый конец, там места вроде есть
В салоне моментально смолкли все разговоры. Тишина сделалась гнетущей. На прямых ногах они кое-как доплелись до конца и плюхнулись на порезанный коленкор. Ощущения при этом были… ну, как если в полностью мясной экипировке вдруг взять да и зайти на конский сектор. Даже хуже. Публика, состоявшая по преимуществу из какого-то мрачного вида лесорубов (а литовцы, надо признать – в среднем довольного крепкого телосложения, такие неуступчивые в единоборствах ребята) заинтригованно смотрела им вслед
Автобус тронулся. Прошло несколько томительных минут, за которые въехали в какой-то глухой лес. Тут машина притормозила. Потом остановилась совсем. Шофер заглушил мотор и, обернувшись в салон, что-то яростно выкрикнул на своем гортанном диалекте. Все сделалось ясно…
«Вот и пиздец, - пронеслось в его голове, - Приехали, блять. Прощайте, Родина и мама, я любил вас… Тут и это, как его.. аж еш… жемайчи… слова прыгали и не складывались… тут и каша эта не поможет…» И рука его потянулась к кроссовку с выкидушкой…
- Але, бля, орлы! – неожиданно произнес водила без малейшего акцента, - Вы чё бля – а за проезд платить необязательно? Приезжие блять чтоль? С глухого села епта, ку-ку!»
У него отлегло от сердца. Не, ну а что – в конце концов, Двучлен по маме тоже русский. И приговаривая про себя голосом Данилы Багрова «Ну я же не знал, что у вас тут в свободной, независимой Литве нельзя бесплатно ездить… Вот у нас в тоталитарной Москве – везде можно, садись и езжай…» он прошел вперед и под дружный гогот лесорубов «Во деревня, аххуеть!» расплатился…
Ну а дальше…
Нет, в самом деле – интродукция затянулась. В общем – все прошло хорошо. Не без приключений, но не будем в деталях. Отметим лишь такой забавный эпизод
Уже днем на автовокзале Двучлен толкнул его в бок:
- Давай в ресторан зайдем. Хуле, Яша денег не пожалел – скажем, хулиганы напали и отобрали. Либералы и евротолерасты прям выскочили и накинулись из-за угла! Хоть пожрем нормально, целый день же натощак. Тут и пиво наверняка есть!
Пиво и в самом деле было. Правда, сперва принесли суп в высоких таких чашках
«Издеваются, псы, - подумал он, - Как хлебать-то? Ротом прям? Вот же бля сепаратисты херовы… Стипендиаты, сука, Госдепа, некоммерческие агенты влияния и адепты ЛГБТ!!! А пиво небось русским патриотам в тарелке подадут, прям как в басне Крылова про лису и журавля…» Но присмотревшись, выяснили – это, оказывается, такой дизайн и стилистика. И все трескают первое тоже из аналогичной посуды. И пиво принесли как и положено - в кружках…
Вечером он подошел к столовой. После праздничного обеда за казенный счет в общественном ужине не было особой нужды. Он вынул сигарету и сладко затянулся. Жизнь была воистину прекрасна! Задание выполнено, посмертные награды не понадобились, да и в довесок еще купили «Советский спорт» почти свежий – оказывается, позавчера сделали «Черноморец», три-два! В Одессе!!! Это в кои-то веки!!! Очень, очень важные два очка. Валерка за четыре минуты до конца победный вложил. Валера – верю!!! Воистину и безоговорочно!!! Да, он был уверен – именно ради таких дней мы и являемся в этот лучший из миров!
Настоящие приключения иной раз начинаются как раз тогда, когда кажется, что все приключения… ну вы поняли
Потому что тут из столовой вышла Она…
(но не та, которая беременная, и не та, которая предохранялась… тоже поняли)
- Привет, - сказала она, - С утра тебя не видела
- Привет, - деревянным голосом ответил он, - Естественно, мы ж только вернулись полчаса назад
- Ты молодец, Яков Романович нам сейчас все в таких красках расписал!
- Да ладно, чего там, - смущенно ответил он, потирая немного посиневшую рожу в районе скулы и разбитые костяшки на правой, - Двучлен тоже там был…
И тут она…
Давайте, друзья, сделаем паузу в этот драматичнейший, пиковый момент и послушаем лирическую композицию, название которой очень и очень уместно в данном случае (слова Мика Джаггера, музыка Кита Ричардса)
http://youtu.be/36nmottPHmg
Что ж – продолжим. Итак, она мило улыбнулась и («баба – она сердцем видит») сказала:
- Да ладно, я что, не поняла, думаешь, кто там и что был… Пойдем, прогуляемся?
Когда он шел между двух рядов лесорубов – и то у него ноги лучше гнулись. Она… Она…
Ну, кто он был для нее… чем мог поразить? Это музыкантом быть хорошо, к примеру: подобрал одним пальцем наполовину «Группу крови» - ну и вроде как бог и кумир. А бедному поэту что сделать? Подобрать и своими словами пересказать «Я помню чудное мгновенье»? Не у всех же в шестнадцать лет уже есть свой материал на уровне хотя бы в четверть уровня Александра Сергеевича… А сколько раз он тогда корил себя – он всегда, класса со второго, кажется, сидел за последней партой у окна (физические данные, напомню, позволяли). Она тогда вошла – и села в их ряд, но – за третью. И теперь, когда оборачивалась сверить ответ – всегда оборачивалась к Калашникову-младшему, на четвертую. А он сидел – за пятой…
Она сказала:
- Хочешь, в костел зайдем, посмотрим?
Он не знал, на что там смотреть, но отозвался эхом:
- Зайдем…
В божьем храме было сумрачно. Но при этом – красиво и страшно одновременно. Как, собственно, и должно быть при настоящей Любви. Ну, конечно, если она настоящая, но мы ведь именно о такой и толкуем
На лавке сидело несколько аутентичных литовских бабок в платках, одаривших их не самыми ласковыми взглядами и бурчащими комментариями. Они отошли и спрятались за колонну. Пахло чем-то таким… странным
Явился служитель культа, вылитый пастор Шлаг, разве что чуть помоложе. Зашел в какую-то будку типа телефонной, прикрыл за собой дверцу. Бабки тотчас приблизились к будке, а одна, встав на колени, стало что-то докладывать через зарешеченное окошко сбоку
- Это что такое? – шепотом спросил он
- Это исповедь, - так же тихо ответила она, - Нас Иулиания Хельговна тогда приводила, а потом после отбоя рассказывала. Каются в грехах, короче. Рассказывают, а он слушает и потом прощает
- А-а, - протянул он
- Ты бы что рассказал? – неожиданно спросила она, - Тут надо рассказывать самое сокровенное…
Он задумался. Действительно – что? Что смотрит на нее со спины уже два года… И давно различает дни недели не по названиям, а по… Сегодня день – косичка, скорее всего – она в настроении… да, точно. А вчера был – просто хвост, наверняка утром проспала, торопилась, и оттого не в духе… а еще, только редко – бывает два хвоста, прям как в детском саду… Правда, он не уверен, что об этом надо рассказывать. Вряд ли это грех, а если и да, то небольшой…
Они вышли на улицу
- Куда еще пойдем?
Да все равно куда, лишь бы идти. С ней
- А хочешь - на кладбище их?! Я там не была… Страшно! Не испугаешься?
Он мысленно хмыкнул. Он и живых-то литовцев не испугался (ну, почти), а уж мертвых…
- Нет. Пойдем. Если что – я волшебное слово знаю
- Какое?
- Я хочу жемайтийской каши
Она рассмеялась
- У кого ты там будешь ее просить?
- У тебя
- Хорошо
И они пошли
А потом она вдруг сказала:
- Смотри, что это? Странно как-то…
- Что?
- Видишь… Плита стоит. Слева – все как бы нормально, фотография там, когда родился, когда умер… а справа – тоже фотка, только года смерти нет…
- Точно…
А потом они увидели так еще и еще
- Это, наверно, еще не умер, а уже… все готово
- Наверно… странно это
А потом она вдруг спросила:
- А ты бы хотел так?
- Как?
- Ну вот так… Ты еще живой, а уже… ну, знаешь, что потом… когда это…
Он подумал и сказал:
- Если с тобой – запросто
- Дурак, – сказала она. – Я серьезно
- И я серьезно… - отозвался он
А потом…
(…он еще подумал – «Хорошо, что у балбеса Двучлена все деньги сразу отобрал и этого «пост-инора» две пачки взял…)
А потом…
Что остается от песенки, когда она спета?
А что остается от любви? Да ничего. Песенка. Давайте ее послушаем (слова все те же)
http://exfile.ru/413786
Или даже лучше посмотрим
http://youtu.be/RcZn2-bGXqQ
Вот и вся история
Если тебе тяжело и одиноко – просто постучись в любую дверь и скажи:
«Аш норю коше жемайче… Я хочу жемайтийской каши»
И тебе обязательно откроют
Аш норю коше жемайче