ЯмЫ

[taram]

ЯМЫ
«Быль? Да какая на хрен быль,
говорю же, взаправду было!»

Итак – ямЫ. Беспощадные и благородные, кровожадные и мудрые, невыносимые и наивные, завистливые и таинственные, удивительные …
Менялось время, менялись мы, менялось и наше отношение к ним. Лишь сами ямЫ, как выясняется, оставались неизменными.
У каждого из нас свои ямЫ. Просьба - не путать с тараканами. Только троим избранным посчастливилось столкнуться с ними непосредственно – Петровичу, Фунтику и мне.
Пытался включить себя в список посвященных и Кафтан, он даже пробовал сочинять философические труды. Но он копал слишком глубоко и не в ту сторону. Как обычно бывает, о явлениях, о которых ни слухом ни духом, больше всех рассуждал человек, который ни разу не видел, не слышал и не ощущал. Все его знания о ямАх ограничивались лишь нашими сбивчивыми и путаными рассказами.
Многочасовые ожесточенные дискуссии о ямАх нередко заканчивались ссорами и даже рукоприкладством. Однажды обсуждение происходило дома у Фунтика. И когда Кафтан приступил к изложению своего очередного пасквиля (другого слова и не подобрать), Фунтик, стараясь выслужиться перед ямами и вполне обоснованно боясь вызвать их праведный гнев, вырвал из рук автора одну из тетрадок и разорвал её в клочья. Другую тетрадь (с той же целью и мотивом) схватил я, но мне удалось её лишь измять и надорвать. После того высокоинтеллектуального научного диспута пару недель Кафтан с нами не разговаривал.
У каждого из нас свои ямЫ. Первое, что приходит на ум Фунтику – пару романтических эпизодов. Лучшие, как он говорит, воспоминания в его жизни. Не стал бы ему верить, так как про то, что у него это «лучшее воспоминание» я слышал уже, как минимум, 5 различных историй. Общего в них разве что несколько повторяющихся героев.
Чем дальше мы удалялись друг от друга, тем полярнее становились наши суждения о ямАх. Петрович, например, недавно удивил тем, что, оказывается, с нетерпением ждет грядущего апокалипсиса, намеченного то ли на 12, то ли на 21 декабря, чтобы окончательно сформировать мнение о месте ямОв в его жизни. Бред какой-то, честно слово.
Не боюсь попасть в немилость к очевидцам. И в целом готов к их многочисленным апелляциям и даже освистыванию. «Пускай их едут». Нам же теперь известно, что у каждого свои ямЫ.
ЯмЫ наукой не то, чтобы мало изучены, а вообще ей неизвестны. Лишь в литературе можно найти обрывочные сведения, из которых невозможно составить сколько-либо вразумительной картины. Из крайне скудных обтекаемых фраз вы не узнаете ни о популяции ямОв, ни об их классовом строе, ни о привычках, ни о среде обитания. Одни только загадки и недомолвки. Не стану уводить вас в эзотерику и мистификацию. В рассказе вы не встретите пространных измышлений и слухов (вечных спутников ямОв) – исключительно голые факты, проверенные временем данные. Никаких домыслов - только и только правда в ущерб художественности. В моём сегодняшнем исследовании, не претендующим на монументальность (кого я обманываю?), я немного приоткрою завесу, но лишь чуть-чуть.
«Не то, чтобы не знаю, рассказывать нельзя» (с).
------------------------------------------
С чего же всё начиналось? Как случилось, что они ворвались в наше бытие? Логичнее было бы предположить, что точкой отсчета является наша первая встреча с ямАми. Но мне это показалось сильно упрощенным. Утверждение, что вся наше предыдущее существование было подготовкой к знакомству с ними, имеет право на жизнь, но также выглядит несколько притянутым. Потому выберу, как мне кажется, золотую середину и начерчу относительно небольшой временной отрезок, который будет легче отследить.
Возьму на себя смелость утверждать, что история знакомства с ямАми берет начало с празднования Нового 89-ого Года в вагоне по дороге из Москвы в Ленинград. По непонятным мне теперь причинам мы сочли, что встретили Новый Год неудачно, и, следовательно, наступил он не по-всамделишному. Приехали в Казань 5 января и, не откладывая дело в дальний сундук, уже на следующий день поспешили исправить положение, для чего втроём собрались у меня. Благо в те достославные времена в зимние каникулы школьники могли себе позволить такую роскошь, как времяпрепровождение без родителей.
Около полудня постелили скатерть, накрыли стол. Помню вкус наспех приготовленного «оливье», основной ингредиент которого составляла квашенная капуста. Пытаясь создать иллюзию темного времени суток, плотными шторами и одеялами занавесили окна, чтобы и тоненькая полоска света не могла проникнуть в комнату. Зажгли свечи, перевели часы на 23-00 и приступили к проводам старого года (даю руку на отсечение, что Фунтик в данную секунду подумал, что «это лучшее воспоминание в моей жизни»). Славно посидели.
И так нам это дело понравилось, что, не снижая набранного темпа, в подобном неподражаемом стиле отметили и Старый (21 января мои родители уехали на выходные в деревню на свадьбу), и китайский Новые Года (просто в будний день не пошли в школу). Последний совпал с выводом войск из Афганистана.
Сопоставляя некоторые факты, прикидываю сейчас, что знакомство с ямАми вполне могло состояться и 21 января. Петрович всё порывался покататься по сугробам на велосипеде, стоявший заваленный снегом на балконе. С превеликим трудом удалось его отговорить от необдуманного поступка, а вместо прогулки Петрович оставил слепок своего лица на сидении велика. Весна в тот год пришла поздно, и его причудивая маска радовала меня едва ли не до конца апреля. По крайней мере, на моё день варенье лик Петровича ещё угадывался.
Именно тогда, я считаю, в оранжевой заброшенной «Каме» со спущенными колесами включился алгоритм действий, который через полгода помимо нашей воли приведёт нас к ямАм. Механизм запустился.
И вот в одну из летних ночей 89-ого, когда выпускные экзамены уже были сданы, а подготовка к вступительным ещё и не думала начинаться, три друга вновь встретились у меня дома, благо родители уехали на дачу.
Прошлогоднюю наливку допили ещё в походе, новый урожай ещё не созрел, а деньги покинули нас, не помышляя о возвращении - потому сидели всухую. Когда начало светать, Петрович предложил поехать на велике купаться. Он выволок пыльный велосипед на улицу, который повёз нас к речке, где и развалился окончательно.
Подошли к берегу, залезли в воду. Тут и началось!
Фунтик во время заплыва остался без трусов.
Я сильно порезал об корягу ногу.
Петрович, запутавшись в водорослях, чуть не отправился к русалкам.
С трудом выбравшись на берег, тяжело дыша, друзья зализывали раны и вдруг заметили, что велосипед приставлен к старой ржавой табличке. Могу поклясться чем угодно, но её не было здесь 10 минут назад, когда мы спускались к воде.
- Осторожно ямЫ, - хором прочитали мы надпись. Жуть обуяла нас.
Много позже во время последней встречи с ямАми (о ней в конце повествовании) мне станет известно, что из поколения в поколение ямАми передавалось пророчество о «Трёх рыцарях, которые примчатся на оранжевом хромом Драконе». Ямам предписывалось оберегать рыцарей от злых духов и напастей. На вопросы «зачем» и «какую награду они за это ждут», исчерпывающего ответа я так и не получил. Собеседник лишь неопределенно пожал плечами. Повисший в воздухе вопрос «а ты уверен, что вы ничего не напутали с идентификацией рыцарей и драконов» так и остался незаданным. Я смалодушничал, так как боялся услышать нежелательный ответ.
Тогда мы не разглядели запятую, которая в корне меняла смысл написанного, то есть табличка предупреждала не людей, а ямОв, чтобы они присмотрели за купающимися.
В ту ночь ямЫ спасли Фунтика, которого стянутые труселя остановили от дальнейшего заплыва и судороги обеих ног. Если бы я не нарвался на корягу, то моим следующим шагом был бы шаг в пятиметровую бездну без шансов выбраться. А на третьего товарища, не запутайся он в водорослях, через несколько мгновений с моста упал бы камень.
Если кому интересно, то оранжевый дракон после выполненного алгоритма прекратил своё существование.
Вы даже не представляете, как жаль времени, потраченного впустую на бесконечные кровопролитные войны с ямАми, с нашими безобидными друзьями. Вместо того, чтобы черпать у них житейскую мудрость и наслаждаться общением, мы проявляли ничем не обоснованную агрессию. Взрывали, травили, истребляли, отлавливали, что только не предпринимали. Вели себя как дикари, столкнувшиеся с неизведанным.
А ведь нас предупреждали:
- Что вы их боитесь? Они хоть раз обидели вас?
В ответ мы вспоминали десятки надуманных случаев нападения. Душит стыд.
Попадались отчаянные головы, находившее в себе мужество усомниться в их существовании:
- Вы их хоть раз видели?
- А ты электричество видел? – отвечал я на выпад. – То-то же! А с чего ты решил, что оно есть? Палец в розетку совал или в учебнике прочитал? Ну-ну…
ЯмЫ никогда не подпускали к себе близко, но и не терпели легкомысленного отношения к себе. Крупп однажды позволил себе нелестно высказаться в их адрес:
- …банулись уже с ямАми своими. Как дети малые, - всего-то и пробурчал еле слышно.
Суровая кара обрушилась незамедлительно. Обычная сыроежка обернулась смертельным ядом. Целые сутки, показавшиеся нам вечностью, уговаривали мы верховных жрецов смилостивиться над неразумным бедолагой. Пришлось за него поручиться и дать кучу разнообразнейших обетов, смысл которых мне не понятен до сих пор.
Например, «не верить лысой цыганке в костюме Порфирия Иванова».
- Клянемся!
Или «никогда не перепрыгивать с седьмой ветки баобаба на террасу Корнелия».
- Клянемся!
А как вам понравится «не расстраиваться и не принимать крайних мер, если стебель фикуса одновременно коснется Боба Дилана, Брук Шилдс и Мастера Бо»?
- Клянемся! Клянемся!! Клянемся!!! – и так далее.
Видимо, нам не дано этого постичь. Либо пока мы ещё не готовы и не настало время, когда перед нами встанет мучительный выбор - выполнить данный обет или пропАсть.
Всех, наверняка, интересует, как же ямЫ выглядят. Они многолики и могут представать в разных обличиях. Но точно известно, что любимое их состояние в момент релаксации – это большие развесистые коряги на берегу реки.
------------------------------------------
Немалую сложность в общении с ямАми доставляла полная атрофированность у них чувства юмора и неумение лгать. Они всё понимали буквально. Как-то в сумерках я столкнулся на тропинке лоб в лоб с юным ямОм. Мы лишь недавно познакомились с ними и только приступили к изучению их повадок. Я перепугался и послал его в пешее эротическое путешествие. На моё счастье, тогда они не знали матных слов, а то мог бы и вцепиться в причинное место. Он переспросил, и я принялся расширять его лексикон. На что, ям предостерёг:
- Следи за словами и своим передай – целее будете.
ЯмЫ действительно оберегали нас. Может и любили, но как-то по своему. Несмотря на нашу агрессию в их отношении.
Приезжая на походскую стоянку, всегда заставали сухую убранную поляну, заготовленные дрова. Сколько раз было – собираемся в лес в мерзопакостную дождливую погоду, а у нас оазис. Или наоборот – только сложим палатки и рюкзаки, покинем лес, как тут же налетал шквалистый ветер и столбик термометра опускался на 10-12 отметок.
Не нужно стараться понять мотивы поступков ямОв – надо ещё поискать более глупое занятие, сравнимое разве что с болением за «Спартак».
Отметил бы ещё, что ямЫ тонкие знатоки и ценители всего прекрасного. Особенно музыки и вокального пения. Когда мы с Шуриками затягивали песни, то ямЫ прилагали все усилия, чтобы вокруг все замирало и ничто не мешало нам перейти на следующую октаву. Бывало, ямЫ забывались и подпевали. Пусть они не обижаются, но лучше бы они этого не делали – слух, мягко говоря, отсутствовал.
Много всего приходит на память, хватило бы на роман. Но нельзя обойти одно из любимейших занятий ямОв – запугивание. Тут с ними всегда нужно было держать ухо востро.
Не пойму, чем мы прогневали тогда ямОв, но они заставили нас с Хрычом пережить животный страх. Проучить они нас хотели что ли? Или испытать?
Случилось происшествие на вторую ночь похода. Ровно за сутки до хоррора мы бегали по ночному лесу в кромешной темноте и играли в войнушку. Воевали, разбившись на пары. Побеждали всегда мы с Фунтиком. Но не только потому, что мы самые ловкие, быстрые и меткие (этого тоже не отнять), а просто четких правил боя не было, а мы обладали недюжинными способностями продавливать нужные изменения или дополнения в правила в самый пиковый момент. Согласен, не по-спартаковски, но на войне все средства хороши. В наших победах имелся, правда, один небольшой недостаток – медсестры под обстрелом вытаскивали с поля боя не нас, а других падших воинов.
А вот спустя сутки у костра остались только я и Хрыч. Абсолютная темень – хоть глаз коли. Поболтали о спартачке, о приближающемся учебном годе. Вкусили ПэХа (обожаю есть ПэХа из котелка деревянной ложкой, которую раньше всегда брал с собой). Попили чаю.
И дернуло же меня вспомнить о просмотренном давече фильме-ужасов - «Восставшие из зада». К началу пересказа, длившегося не более 10 минут, мы сидели с Хрычом на середках разных брёвен, расположенных буквой «Г». И с каждой минутой моего душераздирающего рассказа мы перемещались с товарищем всё ближе и ближе.
На затянутом плотными тучами небе внезапно прочистился маленький пятачок и появилась полная луна, озарив поляну мертвенно-бледным светом.
Вокруг заплясали тени. При абсолютно безветренной погоде и тишине то здесь, то там вдруг неожиданно начинали шевелиться кусты. Причем не весь куст, а отдельные его ветки.
Гулкие звуки непонятного происхождения издавались то позади нас, то сверху, то из-под земли.
В непосредственной близости трещали сучья. Казалось, что нас окружают и наступающие подступают всё ближе и ближе. Задрав головы, видели, что деревья над нами смыкаются всё плотнее, роняя на нас свои ветки.
Мы вздрагивали от малейшего шороха. А когда только что ярко пылавший костер вдруг резко погас, сидели с Хрычом, уже тесно прижавшись. Мы пребывали в полной растерянности. ЯмЫ сковали нашу волю и разум. Почему, спрашивается, мы не позвали на помощь друзей, мирно спавших в пяти метрах? Чего мы должны были бояться здесь – ведь прошлой ночью облазили весь лес вдоль и поперёк, углубляясь в него на сотни метров.
Вывело меня из оцепененья промелькнувшая мысль о происках ямОв. Я прошептал на ухо Хрычу боевой клич, чтобы вскочив прокричать его:
- ЯмЫ, как же вам не стыдно!?
Дрогнувшие голоса, конечно, прозвучали неуверенно, но возымели действие. Есть у ямОв такая слабость – они не могут вредничать, будучи разоблаченными. В такие минуты забавно за ними наблюдать. Они моментально прекращают свою возню, делают вид, что они тут совсем не при делах. При этом испытывают такие муки совести, граничащие с самобичеванием, что становится искренне жаль их.
__________________
«Последняя встреча»
В середине октября что-то затосковалось по ямАм ибо давненько уже не виделись. Захотелось их проведать. Улучив погожий денёк, отправился на свидание.
То, что я застану ямОв не сомневался, а вот вспомнят ли они меня, честно говоря, уверенности не было. А зря. Он не только меня вспомнил, а ещё и ждал. Вообще-то, ямЫ покинули те места. Остался только верховный жрец. Он-то и ждал меня. Говорит, что не мог оставить нас, пока не донесёт самого главного.
Заключили друг друга в жаркие объятия. Ну, что сказать? Поистаскался и одряхлел старый товарищ. Да и я уже, впрочем, не тот розовощекий крепыш.
Хорошо провели время. Тепло и светло. Болтали за жизнь, о детях, порадовались успехам друг друга, кое-чему поогорчались - повздыхали. Мне открылось множество тайн, в частности, о пророчестве. Как водится, на самые сложные вопросы оказались простые и очевидные ответы. Но чтобы настолько!?
Вдруг он резко прервал разговор и, смущаясь, поделился, по-видимому, тем, что давно его терзало:
- Мухи… ну те, что досаждали вас в августе 89-ого?
- И?
- Это был я.
- Знаю.
(в том памятном походе мухи словно посходили с ума. Не городские жирные с переливающимися синими брюхами, но тоже мало приятного. Ставишь, например, нож или ложку на бревно, отворачиваешься и через несколько секунд их не обнаруживаешь, так как они облеплены мухами. Сейчас-то проще – зажег спирали по периметру, попшикал, обмазался химией какой-нибудь и всё живое в радиусе километра падает замертво. А тогда спасу никакого не было.
В последний день во время подготовки ухи нашему терпению пришел конец, и мы не придумали ничего лучше, как в восемь глоток проорать:
- Мухи, идите на йух!!!
И знаете, они все как один разлетелись. Минуты три в округе не жужжало ни одной мухи. Потом они, конечно, вернулись. Мы повторили заклинание, но на этот раз неохотно улетели, видимо, только самые наивные и доверчивые. Как понимаете, трудно было не догадаться, чьи это проделки.
Уху потом, кстати, так и не поели. Кафтан за ней не уследил, и она сгорела).
- Я знал, что ты догадался. А почему ты не спрашиваешь, зачем я это сделал?
- Сделай одолжение. Ведь ты говорил, что ваша миссия – оберегать нас.
- А мы и оберегали. Но тогда вы были такими счастливыми – просто искрились. Мы ведь всё можем, абсолютно всё, но такими нам не стать никогда, хоть наизнанку вывернись. Уж как мы вам завидовали. Ну не убивать же вас, в самом деле – миссия же, етить её. Вот и изворачивались как могли, хоть как-то испортить вам праздник. Не удалось?
- Не-а. Наоборот.
- Стыдно, даже не представляешь как. Не говори никому
- А уху тоже ты? – по его суетливым движениям я понял, что версия правильная. - Зачем?
- Что-то ты расхрабрился, я посмотрю, - грозно произнёс старый вояка, угрожающе встал, повис надо мной и прочеканил:
- Забыл главное правило? Не надо стараться понять ямОв!
Меня же его выходка, напротив, развеселила. Я боялся, что смех может ещё больше разозлить товарища, но ничего не мог с собой поделать, скатился с бревна и хохотал до слёз. Но, к счастью, он быстро успокоился, присел и добавил, уронив голову:
- Хорош уже бередить, и так готов сквозь землю провалиться.
- Да брось ты, нашёл из-за чего переживать.
Долго ещё разговаривали. Бывало, замолкали минут на пять на десять. Наслаждались лесом, пейзажем. Потом продолжали. Несколько раз он будто подключался к моим размышлениям, развивая их, и я спросил.
- Ты что, можешь читать мысли?
- Ты разве не знал?
Казалось, я должен был испугаться – кому приятно, когда тебя читают как открытую книгу? Но вместо испуга я почувствовал облегчение, ведь мне нечего было скрывать от жреца.
Долго сдерживался, но всё-таки не утерпел и спросил, увижу ли я чемпионство «Спартака».
- Лучше тебе этого не знать, - последовал ответ, - и вообще занялся бы чем-нибудь более полезным. Может ты ещё и рассказы пишешь? – чуть подумав, добавил ям и ехидно рассмеялся.

Умилил его живой интерес новинками техники. Долго мучил, что лучше – плазма или ЖК? Задрал прям. Как не бился, так и не смог ему объяснить, что такое интернет. Убеждал меня, что быть такого не может и предостерег:
- Как существо, призванное защищать вас, настоятельно рекомендую держаться подальше от, как ты его назвал… вот-вот, от интырнета. Это порождение нечеловеческого разума - точно тебе говорю.
Ещё он сказал, что не обижается на редкие визиты, что всё понимает, но при этом отвернулся и замолчал. Пауза затягивалась и чтобы он не испытывал неловкость, я собрался уходить:
- Ну ладно, бывай.
Зная его робость в подобные моменты, был уверен, что он не обернется. Но я ошибся (что-то частенько я ошибаюсь в последнее время). Выдавив улыбку и отводя взгляд, он стал рассеянно оглядываться по сторонам и попросил научить его пользоваться фотоаппаратом. Сфоткались.
- Мы ещё увидимся? – спросил я.
- Не раньше, чем три рыцаря вместе прокричат на закате «банзай».
- То есть не увидимся?
- Выходит так.
Он вновь расчувствовался и отвернулся. Вздрагивающие плечи выдавали его состояние. Я больше не стал ничего говорить. Потрепал его по плечу и пошёл. Шел, не оборачиваясь. Я знал, что последний ям уже исчез.
ЯмОв больше нет!