Маленький поход или Какими нас будут помнить дети

[taram]

Многим моим подписчикам давно уже известно, как мы с товарищами совершали и продолжаем совершать регулярные паломничества к волжским берегам. Но помимо них в наших летописях есть и другие достижения. Например, славную страницу в этих летописях занимает исследование неизвестного озера, затерянного где-то в глухом лесу. Его, в общем-то, и озером-то трудно назвать. Может, пруд. Короче, небольшой водоём размером 50 на 70.
К нему мы прокладывали путь раза три. И в последний раз у его илистых берегов мы очутились в 91-ом. Жутко тогда все пересрались. Не все со всеми, правда, но творилось что-то невообразимое. Началось с ночи и продолжалось весь следующий день. В метрах десяти от стоянки пополам сломалось дерево. Я, уже выспавшийся и протрезвевший, с рассветом залез на его горизонтальную часть и около часа ржал, наблюдая за развернувшимися страстями.
Одна с матюгами выбегала из палатки и растворялась в лесу, её друг устремлялся за ней и через пять минут они, обнимаясь и целуясь, возвращались. Через несколько минут картина повторялась.
Другие пытались заставить отправить мыть посуду Кафтана, потому что он всю ночь только и делал, что ходил по тарелкам, кружкам и перевернул с трудом приготовленную в дождь похлебку. Заставить-то они его заставили, да только в процессе мытья Кафтан заснул, посуда отчалила от берега и отправилась в свободное плавание. Народ отчаянно стал вначале будить Кафтана, а затем под угрозой отсечения болтающихся частей тела вынудили нырять в воду. Их не остановило даже то, что зеркальную гладь водоема нарушали прозрачные кусочки льда. Действие-то происходило на майские.
Были и другие веселые картинки. Все были почему-то злые – на окружающих, на себя, на весь белый свет. И всё это вкупе меня ужасно веселило.

Но речь сегодня не об том. Местонахождение того озера-пруда-водоёма мне доподлинно не было неизвестно. Я только помнил, что доезжали мы на автобусе до конечной остановки, поднимались в крутую гору, а затем брели по каким-то козьим тропам, а порой чуть ли не по бурелому.
И вот недавно невдалеке от той конечной остановки заехали мы всей своей дружной семьей в дом. Лежать пузом кверху на пляже я не приучен, поэтому в один из дней протрубил я сборы и позвал свой народ в пеший поход.
Я, признаться, даже не помнил, сколько времени занимал путь к озеру – то ли полчаса, то ли полтора часа. Гугловская карта никаких подсказок не дала, «звонок другу» тоже мало чем помог. Точнее, совсем ничем не помог, кроме того, что стало окончательно ясно – полагаться придется только на себя и Божий промысел.
Жена, зная мой географический кретинизм, не на шутку забеспокоилась. Её (и себя) я успокаивал тем, что день выдался солнечный, и на обратном пути можно будет ориентироваться на него.
Собирая вещи к походу, я немного с женой разоткровенничался:
- У меня, - говорю, - такая мечта. Хочу, чтобы через много-много лет дети вспоминали наш совместный отдых, как островки счастливого неповторимого детства.
… Гора оказалась несколько круче, чем ожидали дети. Докучали комары, слепни, забыли воду, младшенький залез в крапиву. Терпение Шамильки быстро лопнуло и уже на 20-ой минуте похода началось нытьё:
- Зачем нужно идти-то было туда? Бу-бу-бу… У меня всё чешется! Бу-бу-бу…
Как бы продолжая тот разговор во время сборки вещей, пытаюсь разрядить обстановку:
- Лет через тридцать Шамиль напишет в Литературном Клубе ВВ следующее «этот день, когда мне исполнилось десять лет и три дня, я запомнил навсегда. Это был один из самых, если не самый, ужасный день в моей жизни. В жаркий день вместо того, чтобы купаться и загорать, отец потащил нас в лес, чтобы принести нас в жертву комарам. Я тогда изодрал в кровь все ноги. Отец обещал, что дойдем за полчаса, но мы до вечера блуждали по лесу, заблудились, но озера так и не нашли. Точнее, нашли то, что от него осталось – грязное, вонючее болото. Затем отец заставил нас в нем купаться. Когда мы вылезали из болота, он кричал, что мало, и ногами опять запинывал нас в воду. По дороге домой мы заблудились окончательно. Поблизости выли волки, попадались следы кабанов. Пошел дождь, небо затянуло и мы не могли ориентироваться по звездам. Я испугался, было страшно, я плакал. Мы оказались вне зоны доступа операторов мобильной связи. Чудом удалось дозвониться до МЧС, которые на рассвете и спасли нас…»

В общем, вот так, не имея четких ориентиров, с шутками и прибаутками, без ясных перспектив, прокладывали мы тернистый путь, рисуя на пройденных тропках стрелки, чтобы полагаться на них на обратном пути.
Где-то через полчаса от начала похода одно редколесье мне показалось смутно знакомым, о чем и поспешил поделиться с окружающими:
- Поздравляю, мы, кажется, близко от цели. Густой лес кончается. А в войнушку мы играли около озера как раз в похожем месте.
Редколесье через сто метров сменилось опять непролазным лесом. А затем они сменяли друг друга ещё раз двести. Но надо отдать мне должное, я уверенно вел свой народ прямо и прямо к заветной цели. Мне самому нравилось, как я без колебания указывал, куда сворачивать – влево или вправо.
Но через полтора часа я уже и сам начал терять надежду на благополучный исход поисков. Тропки становились всё уже и уже, они всё чаще и чаще стали раздваиваться. Народ обратил внимание, что выбор «влево/вправо» дается мне всё мучительней.
Но, к счастью, на одном их узких перекрестков мирозданья нам повстречался дедок-«я здесь всё знаю». Начинаю допрос:
- Здравствуйте! Мы озеро одно ищем, не подскажите, в правильном ли направлении мы движемся?
- Что за озеро?
- Небольшое такое, лет двадцать назад салагами на него ходили. Где-то рядом должно быть.
- Я здесь всё знаю, но что-то не припоминаю такого. Может, пересохло оно?
И тут откуда-то из подкорки у меня всплывает информация, которой я никогда в жизни не пользовался. И неуверенно так говорю:
- Там ещё пасека вроде недалеко была.
- Пасека? А, так это прудик такой небольшой около Соколовки что ли?
И начинает доходчиво объяснять, как нам до этой Соколовки добраться. Только тут я понял, что без него мы никогда бы это озерцо не нашли бы.
Конечно, не сразу мы на него вышли, поплутали маленько, даже в чащу умудрились залезть, но ещё минут через 40 перед нами предстал наш «есть в графском парке старый пруд». Заросший, но нисколько не пересохший. Весь в ряске. Утки, тритоны, ужи. Стеклянная бутылка из-под кефира. Место стоянки заросло крапивой выше меня ростом. Закинули удочку – поплавок даже не шевельнулся. Нафоткал вдоволь с разных ракурсов.
Нахлынуло, естественно. Зачем-то поймал себя на мысли, что здесь я нахожусь в последний раз в жизни. Зачем? Типа довлатовского - «покупая обувь, я теперь каждый раз задумываюсь: «Не в этих ли штиблетах меня будут хоронить?».
Как ни странно, обратно дошли очень быстро.
Вечером, засыпая, я был очень доволен собой. Надеюсь, и дети когда-нибудь вспомнят этот день.
http://pixs.ru/showimage/DSCF0932JP_974 ... 377826.jpg
http://pixs.ru/showimage/DSCF0941JP_186 ... 377844.jpg
http://pixs.ru/showimage/DSCF0947JP_448 ... 377878.jpg