Ленинград - 2014. Отчет. Том I.

[recchi]

# taram » 15 янв 2015 09:38
ну и дела :)
в следующий раз постараюсь не пропустить
(не то, чтоб картина сильно понравилась, сам факт :)).

[taram]

Саш, на самом выходе, у турникетов.
Погуглил - Павел Папперштейн "Угол-Овник"

[recchi]

# taram » 14 янв 2015 11:36
Это в Эрмитаже? В каком отделе? :) (на каком этаже?)

[taram]

Справедливости ради, все же некоторые работы в Эрмитаже мне понравились
http://pixs.ru/showimage/128JPG_9793925_15576762.jpg

[recchi]

Несколько необычная программа в СПб, но сперва дождемся окончания истории :)

Про коров обидело - Паулюс Поттер стал бы величайшим анималистом, если бы не умер в 28 лет. Те картины - цвет Эрмитажа (среди прочего), даже не имхо :)

И расстроило игнорирование Колпино, такое живописное местечко стоило живописать о))))

Абилардо, только приходи в Эрмитаж с самого утра, иначе ничего не увидишь - час в очереди на сквозняке, еще полчаса в гардеробе, и на часах 16-00, а закрытие, стыдно сказать уже в 18.00.

[taram]

Ничего страшного. Я найду, чем себя занять

[Abilardo]

А если окажемся вместе в Питере, я первым делом в Эрмитаж. Ни разу там не был.
Вот. Счел долгом предупредить.

[Тверской]

Никуя подобного, дорогой Максим. - Всё верно...

60 было той старухе-процентщице, которую замочил Раскольников.
А той, - которую Тарамыч с корешками, было ровно 44…

[Abilardo]

Если гуглить, вообще запутаешься.
"Я не старушонку убил, я себя убил", - говорит Раскольников.
Вот те раз.

[mib83]

Есиче, это тебя Абилардо своим вчерашним пушкиноблоком подставил

[taram]

Попался. Просто как-то нарвался на статью типа этой.
http://www.diets.ru/post/425010/
Но этой-то с улицы Фурманова точно 60.
И глазки с носом точно такие, как ФМ описал.

[mib83]

С определенного времени понял, что и в "Лит(р)клубе" все надо гуглить.
Это тогда про какую старуху?
"Это была крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая"

[зpитель]

Палатка на стрелке? Их около десятка разбросано по центру Питера.
Когда встретите того, кто построил эти "палатки", дайте ему пизды с ноги и заберите мои 50 штук. И можете их пропить.
Извините.

[Abilardo]

Все относительно. "В комнату зашел старик лет тридцати" (А.С. Пушкин в каком-то письме).
Это первая версия, пришедшая мне в голову. Будем надеяться, что слишком напрашивающаяся, чтобы быть правдой.

[taram]

Есть версия, что это был дух старухи-процентщицы.
Хотя непонятно, почему ее считали старухой, ведь ей было всего 44?

[Abilardo]

Жуткая сцена со старушкой. Совершенно жуткая. Людям с воображением лучше не читать.
Во сне не беспокоила еще эта бабушка? Имхо, еще побеспокоит.

[taram]

Не такой я человек, чтобы загонять себя в жесткие рамки и действовать строго по заранее намеченному плану. Вот и перед поездкой никакой четкой программы действий не существовало. Были некоторые предпочтения и программа-минимум, не более того. К тому же составлению планов препятствовало то, что до последнего момента не было известно, кто, когда и куда из нашего ограниченного контингента подъедет. И подъедет ли вообще. В итоге некоторым так и не удалось выбраться. Помимо прочего требовалось состыковать пожелания всех участников процесса, выполнить обязательную программу и, конечно же, оставить простор для произвольной.

Брат приехал в Питер в командировку еще в среду, но во сколько он освободится в четверг, он и сам не мог знать:
- Может, днем, может, вечером, - говорит, - а может, еще и в пятницу придется поработать.
Кстати, намного облегчило наше путешествие то, что брат в последний момент передумал и решил все же приехать на авто. Петрович с женой должны были прилететь на следующий день после нас и разместиться в той же гостинице.

Я в Питере бывал уже неоднократно. И за время этих визитов посетил всего один музей (в 88-ом родственнице удалось затащить меня в Екатерининский Дворец). И на этот раз музеи, скорее, воспринимались, как неизбежное. Моей основной целью были неформальные достопримечательности, а остальное как получится
Жена, естественно, до поездки имела диаметрально противоположное мнение. В её планы входило непременное посещение Эрмитажа, Исакия и прочего джентльменского набора. Меня же, как вы понимаете, увлекало совсем другое – русский рог, места нашего славного прошлого и другой разнообразный нетуристический Питер. Чтобы оценить размеры возникшего недопонимания, скажу, что когда, еще находясь в Казани, я высказал пожелание увидеть дом, где некий молодой человек замочил старуху-процентщицу, то ИЖ расхохоталась, представив, как она по прибытии, отвечая на вопрос, где была и что видела, расскажет, что видела дом, где Раскольников замочил старуху.
Но, к счастью, уже к концу первого дня пребывания жена стала понимать, что Ленинград это не только и не столько музеи. В этом мне и брат помог. А Олег Григорич на следующее утро окончательно развеял ее последние сомнения.
А что музеи? И экскурсовод не выручит. А то и того хуже – введет в заблуждение. Например, в Исакиевском он поведал, что во время войны ни один снаряд не попал в храм. Через 15 минут выходим, идем мимо колонн и взгляд падает на табличку «Это след одного из 148 784 снарядов …», а чуть выше видим на колонне огромное такое «эхо войны» в виде глубокого полуметрового следа от фашистского снаряда. (???)
И вообще, в словах нашего экскурсовода некоторые вещи мне показались странными и противоречивыми. По приезду решил копнуть и полазить в интернете. И точно – на гравюрах 18 века, размещенных в Русском Музее, есть изображения Исакия, хотя по официальным данным строительство началось в 1816 году и продолжалось 40 лет. И еще много чего интересного вычитал.
После этого меня уже нисколько не удивляет, что песня «Камчатка» и альбом «Начальник Камчатки» написаны в 1983, а к работе в кочегарке Цой приступает только… в 1986-ом. Хотя название «Камчатка» котельная получила задолго до появления там Цоя.
Кстати, нет ни одного достоверного указания, почему эту котельную назвали «Камчаткой». Есть лишь несколько неуклюжих притянутых версий. Мы же с братом общими усилиями, похоже, разрешили мучающий многих вопрос. Проходя мимо Петропавловской крепости, которая находится в 500 метрах от кочегарки, брат оговорился и сказал «Петропавловск-Камчатская крепость». Я тут же сообразил, что это «ж-ж-ж-ж» тут неспроста.
Но я опять забежал вперед. И боюсь, что в отчете это будет происходить еще неоднократно.

Итак – четыре дня в Питере. В один из них мы торжественно выдавали племяшку замуж, а остальные дни большей частью ушли на изучение моего старого доброго знакомого - Ленинграда.
Четверг. 11 декабря. Планер. Рейс с женой специально выбирали ночной, чтобы к световому дню мы могли бы стартовать из гостиницы, которая расположилась посередине Петропавловки, Стрелки и кочегарки.
Уже позже узнал, что проживали мы в районе бывшего компактного проживания татар – на Татарской слободе, стало быть. А сама кочегарка, как удалось выяснить, находилась на бывшей 1-ой Татарской улице. Короче, Цой, Башлачев и тем паче Шевчук – тоже татаре и могут смело считать себя членами литературного клуба «Четыре татарина». (К слову, башла по-татарски – начинай (гл.), башлаучы, соответственно – зачинщик, начинатель).

Перед вылетом прикорнуть так и не удалось. Поэтому несколько напрягала мысль, что из-за этого буду передвигаться по городу как зомби, но, к удивлению, с каждым часом и днем пребывания в колыбели революции я чувствовал себя все лучше и лучше. Видимо, давал о себе знать мощный фундамент, заложенный в предсезонку.
Позавтракали и пошли. Уже в 10 утра мы нырнули в пустынный колодец «Камчатки». По кадрам «хроники» думалось, что двор несколько больше, чем он предстал воочию. Стены, конечно, не запели, как в «Одноклассниках» Соловьева, но определенная «намоленность» места, конечно же, чувствовалась.
(Следующим вечером мы с Петровичем заглянем сюда еще раз. В кочегарке шел концерт. Во дворе гремели басы (подумалось - бедные жители). Посетители музея выходили во двор покурить и поссать (культурная столица, фули). Заглянули мы и вовнутрь, постояли немного, послушали, не впечатлились и вышли обратно).
Затем прогулялись по набережной и, минуя дорогие сердцу каждого спартаковца Ростральные колонны, вышли на Дворцовую площадь к Зимнему.
Кстати о Ростральных и спартаковцах. Прям у одной из колонн стояла палатка, на полках которой среди прочих сувениров разглядел спартаковскую розу. Конечно, я не преминул возможностью взять её, растянуть и сфоткаться на фоне Ростральных колонн.
http://pixs.ru/showimage/bistrovjpg_870 ... 373690.jpg
Затем видел еще три места с подобным атрибутом. А также чуть позже на Невском буквально лоб в лоб столкнулся с обладателем спартаковского шарфа. Причем за четыре дня пребывания ни одного человека в бамжовской розе я не видел. Так что не знаю, что и думать.
А, и еще – если кто рассказал бы, не поверил. Питер приятно поразил, что за все время в Питере я видел лишь одного настоящего БОМЖа. Но самое забавное, что он катил перед собой тележку, на которой развевался полиэтиленовый мешок с надписью «Зенит» (вот, правда, не знаю – 1984 или нет). К сожалению, я растерялся и не успел сразу вытащить фотоаппарат. А когда сообразил, насколько кадр мог бы выйти уникальным, БОМЖа и след простыл.

У Эрмитажа изучили расписание экскурсий и зашагали по Невскому. Как и ожидалось, Казанский собор, Александринка, Гостиный двор и другое – все это оказались на месте. Интересующие же меня на сегодня объекты («Сайгон», Рубинштейна, 13 и 23, одноименная улица, Суворовский пр, 3 и некоторые другие) располагались уже ближе к площади Восстания. И только мы подошли к Рубинштейна, собираясь на неё свернуть, как позвонил брат, оповестив, что все дела он завершил и он в полном нашем распоряжении:
- Где вы? Куда подъехать?
Не стану же я ему отвечать, что ты, брат, погуляй где-нибудь еще пару часиков, я сейчас только в рок-клуб бывший загляну, а потом в район магазина «Водка-Вино», где в 10-м классе, чалившийся в Казани бомж Женя, купил нам четыре бутылки винища и затем вместе с нами в парадной распил одну из них? И договорились через 20 минут пересечься на площади Восстания. Брат там машину и оставил.
Пообедали и пошли гулять по непонятному маршруту, меняя планы каждые пять минут. Когда достигли «Марсового пастбища» решили, что благоразумней уже будет дойти до гостиницы, отдохнуть, перекусить и за машиной ехать на метро.
Мы шли по Троицкому мосту и тут , благодаря брату, я в течении секунды телепортировался с Троицкого на Кировский мост. Мне вдруг (ой, вдруг ли?) вспомнилось, что, как гласит легенда, на Кировском мосту БГ с Джорджем после 24-часовых обдумываний и прогулок по городу придумали название группы. Кто-то (ни тот, ни другой не помнят, кто именно из них) после того, как было перебрано тысячи вариантов, воскликнул: «Аквариум». Оба встали, как вкопанные и решили, что так именно и будет.
Вот и спросил брата:
- А где Кировский мост? – судя по названию, мне почему-то казалось, что он должен был находиться где-нибудь на рабочей окраине.
Брат на мгновение задумался и ответил:
- Так это и есть Кировский…. переименовали его… да давно уже.

Вечером съездили навестить родственников в Колпино. На обратном пути брат показал ночной Питер.
Увидел, наконец, Охтинский мост. Пусть и не при естественном освещении. Что сказать? Во-первых, скажу по секрету, что он вовсе никакой не Охтинский, а Большеохтинский. Во-вторых, он, конечно, прекрасен – не без этого, но чтобы окончательно убедиться, насколько он прекрасен, надо все-таки быть Гребенщиковым или хотя бы разочек увидеть того несчастного матроса. А, в-третьих, все же нет у меня полной уверенности, для чего фигурирует в песне данный мост – действительно ли Борис Борисыч в свое время был пленен его красотой? Или просто ежедневные поездки по нему на серебряных спицах родили в его голове строчку, которая ему понравилась, и которую затем обязательно требовалось куда либо пристроить – вот «несчастный матрос» и подвернулся.
На следующий день я увижу Охтинский мост уже при дневном свете. Можно сказать, я оказался очарован им.
Кстати, очень понравилась подсветка ночного Питера – не вычурная, без излишеств, подчеркивающая, как мне кажется, а не меняющая облик зданий. У нас в Казани тоже имеет место ночная иллюминация, но она прямо-таки бьет в глаза, освещая полнеба. Когда на следующий день я поделюсь своим наблюдением с Петровичем, тот прокомментирует:
- Бедствуют, поди. Денег, наверно, у них нет.

Утром меня разбудил грохот смачно хлопнувшей двери в соседнем номере и последующий нечленораздельный непрекращающийся бубнеж. Не будучи полностью уверенным, что это именно Петрович, все же отправил ему смску: «Бу-бу-бу, хватит бубнить!». Оказалось - он. Вышли поприветствовать друг друга и дали им часок поспать. Через пять минут на гостиницу обрушились оглушительно низкие басы храпа. На немой вопрос жены я ответил, что не может Петрович так храпеть:
- Спорим, это Ленка.
За завтраком стал разрабатываться предстоящий маршрут. Жена, естественно, заявила что-то типа:
- Я уже сутки в Питере, а в Эрмитаже еще так и не была.
Я подумал, что раз уж Эрмитаж неизбежен, то надо поскорее с ним покончить. Хотел было предложить Петровичу оставить благоверных в Эрмитаже, а самим двинуть по истинным достопримечательностям, но и тот загорелся увидеть полотна передвижников и импрессионистов эпохи Возрождения. Потому решил, что не будем пока разбиваться на группы.

И тут как раз звонит Олег Григорич. Выясняется, что находится он в пяти минутах от нас, весь день у него свободен и он любезно предлагает свои услуги по перемещению по городу.
Злоупотреблять его радушием я не стал, а попросил только довезти до Пискаревки, которая являлась для меня обязательным пунктом и обратно. Первое, что услышали гости культурной столицы, усаживаясь в его авто:
- Может, люди здесь и творили. Может и песни писали, и стихи. Может даже и хорошие. Но в основном тут разные гопники жили.
Что сразу настроили туристов на нужный лад. А в роли экскурсовода Григорич выступил так просто феерично. Вот избранное:
- Здесь меня с крыши ФСБ-шники снимали…
- Сюда меня везли, но не довезли … (проезжая мимо Крестов)
- Тут я Лебедеву на руку наступил…
Остальное, поверьте, по накалу и информативности не уступало.

Пискаревка.

Сорокаминутное посещение Пискаревского Мемориального Кладбища сильно выбивается из общего ряда и стоит в описании особняком. Поэтому решил, что будет лучше, если я вынесу эту главу за скобки в отдельное делопроизводство.
Так уж сложилось, что для меня Ленинград с детства прочно ассоциировался не с Дворцами, Парками, императорами и музеями, а со словом ''блокада''. Как, наверно, и для подавляющего большинства пионеров «империи зла».
В одном популярном фильме допрос фашистами представлен явно в шуточном виде. Хотя, считаю, смешного там мало. Лично для меня подвиг наших дедов в годы ВОВ являлся (является и сейчас) тем самым мерилом, которому я старался соответствовать. Не знаю, хорошо это или плохо, но когда я смотрел в детстве прекрасные фильмы о войне, читал книги, слушал ветеранов, которые в немалом количестве приходили тогда к нам в школу на ''Уроки мужества'', то я как бы примерял на себя их героизм. Смогу ли я лечь на амбразуру, смогу ли пойти на таран, выдержу ли пытки, смогу ли мужественно выдержать казнь?
Но во всем этом разнообразии я всегда выделял героизм блокадного Ленинграда. В классе во втором или третьем после просмотра какого-то документального фильма я несколько раз устраивал себе типа испытания. Ел с утра корочку хлеба (навроде блокадных 125 грамм) и проверял - каково это?
Один раз, помню, забылся и вспомнил об эксперименте лишь через пару часов после обеда. Другой раз десятилетний внук не вернувшегося с фронта бойца выдержал почти до вечера, но запомнилось, что состояние к моменту ужина было, скажем так, критическое - никакого желание играть, гулять, что-то смотреть и тем более делать уроки. Как сейчас понимаю - цель испытания была достигнута. Как говорится, что и требовалось доказать.
А где-то за год до поездки, то есть когда еще не было известно о предстоящем визите в Питер, как раз с момента того дебильного опроса на типа оппозиционном канале, я начал читать, смотреть и новым взглядом, как бы заново, открывать и переживать тему Блокады.
А уж когда стало известно, что мы собираемся в Ленинград, то отдать дань памяти и посетить Пискаревку - стало обязательным пунктом программы. И Григоричу дополнительная благодарность не только за то, что любезно предложил нас туда подвезти, но и за точные и емкие слова до и после посещения кладбища, благодаря которым наш поход на Пискаревское приобрел законченный вид.
Когда подъехали к кладбищу, Олег отказался с нами идти. Высказавшись в том плане, что не любит этого, что был здесь двадцать лет назад и к повторному визиту пока еще не готов. Честно говоря, я его не сразу понял. Не сразу, но очень быстро - стоило только нам ступить на территорию мемориала.
Моментально пробрало насквозь. Обстановке еще и погода соответствовала - серо, пасмурно.
Выполнено все монументально. По-советски. Продумано все до мелочей. Люди, которые это задумали и воплотили подобное, знали свое дело. А слова, высеченные на плитах за памятником, заставляют человека, читающего их, проникнуться одновременно и скорбью, и состраданьем, и гордостью.
От многих приходилось слышать, что Питер очень тяжелый город - и для проживания, и для нахождения. Согласен. С необъяснимым, но ощущаемым давлением сталкиваешься здесь повсюду. Даже несмотря на то, что мои воспоминания о Ленинграде большей частью теплые и светлые, все равно чувствуется, что и они нанизаны на что-то тяжеловесное.
Вначале я пришел к этой мысли самостоятельно, а потом уже нашел им подтверждение от других - представители различных конфессий в один голос утверждают, что такая трагедия и гибель за столь короткий срок нескольких сот тысяч невинных и, главное, не отпетых и не погребенных ни по одному из обрядов, не могла пройти для города бесследно.
Не знаю, насколько город до Блокады был легковесным и более открытым, но, подозреваю, что она разделила историю и ауру города на до и после.
И, по-видимому, концентрация всего этого давления сосредоточена именно на Пискаревке.
При входе в Мемориал на тебя обрушивается заунывный душераздирающий реквием. Он вроде бы и негромко играет, но давит по полной. Причем, динамиков нигде не видно и создается ощущение, что звуки исходят откуда-то прямо из-под земли. Что на кладбище, как понимаете, воспринимается неоднозначно. У меня с первых секунд ком подкатил к горлу и никуда оттуда не отходил все время пребывания там. Перебрасывались друг с другом лишь редкими фразами. Голос звучал сдавленно не только у меня. Чувствовал я себя как-то потерянно-растерянно.
С первых шагов до меня дошло, что иду по костям и старался ступать как можно помягче, словно боясь ИХ потревожить. Лишь ближе к концу посещения кладбища сообразил немного приотстать и в одиночестве помолиться и попросить за погибших. После прочтения осязаемо прочувствовал облегчение и свалившуюся с плеч ношу.
Отъезжая от кладбища по недавно построенному шоссе, Олег рассказал, что как только здесь начали рыть буквально в полуметре повсюду стали попадаться останки. После чего было решено стройку приостановить. Затем все же продолжили, но всю выкопанную землю отвозили на Пискаревское кладбище.
Заканчиваем главу и устремляемся дальше.

А далее милейший Олег Григорич доставил нас к Эрмитажу.
- Прям даже не знаю, как тебя благодарить, - сказал я ему на прощание, - потому и не стану.
Также я был приглашен им на закрытие футбольного года в один из пабов, дабы посозерцать на ''оскотинивание''. Желание было, но, к сожалению, вписаться так и не удалось.
Как бы я не оттягивал этот час, как бы не отбрыкивался - неминуемое беспощадно надвигалось на меня трехэтажной стеной Зимнего Дворца. Как и ожидалось, три с лишним часа, проведенные под в Эрмитаже, оказались для меня потраченными впустую и самыми бесполезными в поездке. Очень жаль потерянного время. Как представлю, чем можно было занять в эти двести минут... Ну да ладно.
Хотя вроде бы и экскурсовод нашей группе милый попался. Девушка очень старалась, пытаясь и меня увлечь рассказами о знаменитых залах, картинах и других экспонатах.
В какой-то момент мне даже показалось, что нам повезло с ней. Но когда у ''Данаи'' Рембрандта мы пересечемся с другой группой туристов, мое мнение поменяется. Вот там экскурсовод действительно жил работой, пахал и выкладывался на все сто. Бросалось в глаза - человек горит на своей трудовой вахте.
Жестикуляция. Мимика. Экспрессия. Позы. Это было целое представление.
Некоторые предложения, видимо, особо нравившиеся ей и считавшиеся по ее мнению ключевыми, она речитативом повторяла по несколько раз, растягивая слова и акцентируя на них внимание слушателей:
- Вы толь-ко пред-ставьте! Вы толь-ко пред-ставь-те себе! Две-над-цать лет... Вы можете себе представить?... двенадцать лет велись реставрационные работы над картиной, после того, как один умалишенный облил ее соляной кислотой...
Проговаривая это, она снова и снова переживала трагедию будто свою личную. Впивалась пальцами в волосы (в свои). Закидывая голову назад, закрывала глаза. Затем, чуть приседая, она сгибала руки в локтях и трясла вытянутыми и сомкнутыми пальцами перед своим лицом. Ее группа, похоже, уже привыкла к такому стилю изложения и воспринимала происходящее вполне спокойно. Меня же это застало врасплох. На какое-то время я даже присоединился к ним. Но очень скоро такая экзальтированность меня стала утомлять и я вернулся в свою стаю.
Глядя на многочисленные огромное количество полотен всевозможных голландцев и итальянцев, я пришел к выводу, что если бы фотоаппараты изобрели, к примеру, в веке еще 16-ом или 17-ом, то композиций в музее было бы на-а-амного меньше. И уж точно люди с умным видом не разглядывали бы ссущих коров и срущих собак. Когда я поделился своими соображениями с Петровичем, то он счел, что мое заключение не лишено здравого смысла:
- А ведь в этом что-то есть. Ведь как только фото нашло широкое применение, так сразу миру явились многочисленные течения - кубисты, модернисты, авангардисты, абстракционисты со своими ''Черными квадратами'' и идеями, понятными только самим авторам.
Но всё когда либо заканчивается. Наконец, и Эрмитаж оказался перевернутой страницей.
Часы показывали 17-00, а еще ничего не было сделано. Так как субботу и первую половину воскресенья планировалось полностью посвятить свадьбе (и пусть самолет наш вылетал поздним воскресным вечером) – не было уверенности, что удастся ли осуществить все задуманное. А планов-то ого-го!!!
Вначале совершили марш-бросок на Фурманова, 13 (ныне Гагаринская), где в январе 1989 находилась наша штаб-квартира, и откуда мы совершались свои набеги. Вход во двор преграждали ворота. Внутри, на расстоянии около метра от ворот я разглядел кнопочку, нажав на которую, предположил я, можно будет войти во двор. Рукой не дотянутся. Начали искать какую-нибудь палочку или проволоку. Ничего не нашли. Продолжалось копошение минуты три-четыре. Уже хотели развернуться и уйти, как показались две тетки, выходящие со двора. Они, о чем-то оживленно беседуя, совершенно нас не замечая и никуда ничего не тыкая, преспокойненько, без усилий отворили ворота и прошмыгнули мимо нас.
Жены пошли в магазин, а мы пошли во двор. Как показалось, ничего там не изменилось. Если с улицы дом выглядел свежо, то внутри стены выглядели такими же обшарпанными, как и тогда.
http://pixs.ru/showimage/150JPG_4290875_15373780.jpg
Разве что путь в парадное теперь защищал домофон. Удалось разглядеть наши окна и кармашек на последнем этаже, куда мы выходили покурить и куда время от времени перемещалось застолье и танцы с песнями.
И тут из ниоткуда, из темноты во дворе воплотилась старушка. Вначале рассматривала нас с осторожным любопытством, пока мы фотографировались и показывали пальцем в сторону верхних этажей, а затем она осмелилась, подошла к нам и спросила:
- А что вы тут ищите?
- Мы жили тут 25 лет назад. Неделю.
- А-а-а-а, - протянула она с таинственной многозначительностью, - я знаю.
Пока мы в замешательстве пытались сообразить, что она может знать, что это может значить, и что таит в себе эта многозначительность, бабулька прошла мимо нас и стала удаляться в сторону другого двора (они там сквозные). Я, будто чего-то опасаясь, неуверенно спросил:
- Что вы знаете?
Ответом она меня не удостоила. Даже шагу не замедлила. Не ответила она мне, и когда я повторил свой вопрос. В третий раз я уже прокричал с некоторым отчаяньем:
- Что? Что вы знаете?
Она остановилась. Секунду постояла, повернула голову и еще более красноречиво и значительно (даже, как мне показалось, несколько зловеще) вымолвила:
- Хым… , - и растворилась.
http://pixs.ru/showimage/159JPG_1885575_15373898.jpg - за мгновение до растворения
Показалось, что Петрович пребывал в не меньшем замешательстве, чем я.
Что ж, оставалось только хорошенько тряхнуть головой и разогнать наваждение.
Всё это требовалось переварить в спокойной остановке. Присели в ближайшем общепите.
(Тем же вечером в гостишке включили телевизор, где не без удовольствия обнаружили «Формулу любви». Во время просмотра залез в инет поискать что-нибудь интересного о Гагаринской улице и на голове зашевелились волосы. Я откопал, что в доме на Гагаринской, где мы несколько часов назад ужинали, долгое время проживал… граф Калиостро).

Следующим пунктом значилась ''мне сегодня лейтенант сказал: ''Старшина, пойдешь в наряд на Рубинштейна''. На этот раз закрытые ворота во двор дома №13 нас не смутили. Со знанием дела толкнули створку и вошли, как к себе домой. Теперь здесь ничего не напоминает о славной странице КГБ-шного прошлого, о ее знаменитом детище - ленинградском рок-клубе. Насколько я понял, здание бывшего рок-клуба нынче занимает детский театр.
И лишь нескладная (оттого и милая и симпатичная) надпись в темном переходе между дворами засвидетельствует забредшим и серьезно засомневавшимся паломникам (а туда ли мы попали?), что они действительно пришли по адресу.
http://pixs.ru/showimage/167JPG_2802326_15373687.jpg

Продвигаемся совсем немного и оказываемся возле еще одной достопримечательности - Рубинштейна, 23. О литературном таланте Довлатова сказано много. Трудно что либо добавить. Но я попытаюсь - он и впрямь гений.
В ''Заповеднике'' в эпизоде, где за ним раз за разом приходит милиция, но его всегда выручает опустившийся журналист Гена Смирнов, коротко сообщая по телефону: ''Бляди идут!'', практически нет описание этого двора. Но при прочтении у меня в голове складывался именно такой визуальный ряд. Вплоть до расстояния между домами, их высоты и даже глубины двора. Почему даже? Да потому что Довлатов пишет, что от ворот до его подъезда было метров сто, а там максимум 50-60. Интересно, что жена первая заговорила о том, что этот двор ей представлялся именно таким до мелочей.

Далее проследовали к месту бывшего '' Сайгона''. Сейчас на его месте какая-то пафосная ресторация. Я ненадолго остановился у окна, рассматривая интерьер и посетителей, и, как мне показалось, несколько смущая их этим фактом. Богемы я там не разглядел, но вот некоторых из посетителей лет 30-40 назад легко можно было бы представить здесь в виде фарцовщиков, цеховиков или каких других расхитителей социалистической собственности.

Вот одноименная улица http://pixs.ru/showimage/ulicaTaram_638 ... 373814.jpg

Затем обогнули площадь Восстания, прошли мимо гостиницы ''Октябрьская'', знаменитой тем, что в свое время здесь в почетном плену ''томился'' имам Шамиль. Целый этаж занимала его камера. С прислугой, поварами и прочей приблудой. А в послереволюционные годы здесь разместилось ''Государственное Общежитие Подростков'' (ГОП), где находили себе приют беспризорники.
''Гопники, гопники - они мешают нам жить'', - спел Майк Науменко, после того, как ему наваляли люлей и сломали гитару внуки постояльцев этого общежития.
(продолжение следует)