ДОЖДЬ

[Тверской]

А этот рассказец - полная херня
Трезвым - не дочитал, уснул
Проснулся, въебал литр и попробовал ещё раз. Но асилил ещё меньше - руки тянутся к автомату(
Начинаю понимать, почему на той планшетке жены тем вечером была открыта та страница..
Кароче, жаль, что отменена порка. Ибо сей, с позволения сказать, писатель.. Впрочем, не буду ничего говорить. Лучше меня об этом сказало само название этого, с позволения сказать, рассказа.. - Дождь.. Дождина.. Ахуеть, чё.. - Людям - и так хуёво, а тут - прямая (!!), неприкрытая, блять, даже каким-нибудь дежурным фИговым листком оправдания реклама говнотелеканала, ежеденно и еженощно поливающего помоями курс нашего прекрасного правительства! Ну, да оставим на совести автора..
Кароче, щетаю, надо дать автору пизды, а рассказу - ещё один шанс! Давай, Тарам! Соберись, послушай хорошую музыку, и ещё разик жми “добавить”!

http://www.youtube.com/watch?v=kMbI1_gYNdQ

[taram]

Долго не мог придумать с чего же начать – ничего путного на ум не приходило. Решил тогда упростить себе задачу – начну-ка, думаю, сначала.
Началось же всё с того, что прочитал интервью Станислава Говорухина, посвящённое его же 75-летию, где он заметил, что пусть и изредка, но хорошие отечественные картины появляются на экранах. При этом он отметил «Человек у окна» Месхиева. После рекламы мэтра я, конечно, не мог не посмотреть фильм. Кино действительно стоящее и запоминающееся. Из той категории, посмотрев которое, в течении нескольких дней нет-нет да возвращаешься к нему мыслями.
В фильме, например, есть потрясный эпизод – главный герой, провожая взглядом свою жену, смотрит в окно. Дождь. Та садится в машину, отъезжает, и на асфальте остаётся сухой серый прямоугольник. По-моему, неплохо …
Вообще дождь идёт практически на протяжении всей картины. Тут мне кое-что вспомнилось, подумалось, и я поймал себя на мысли: «А ведь у меня с этим атмосферным явлением, прямо скажем, хорошие отношения».
До недавнего времени промозглая погода расстраивала меня лишь тем, что после обильного или продолжительного дождя поляна, на которой мы играли в футбол, становилась пригодной разве что для его болотной разновидности. Но и эта проблема решена – теперь феерия разворачивается на искусственном газоне.
Нет, ну, у меня, конечно, как я уже говорил, с дождём нормальные отношения, но я всё же не настолько солнечный чудак или придурковатый малый, чтобы в ясный тёплый день с нетерпением ждать ливня. Но, тем не менее…
В одно время я обожал просто так без дела прогуливаться вечером или ночью, укрывшись от дождя зонтом. Идёшь себе, напеваешь чего-нибудь, думы думаешь. И так уютно в созданном тобою маленьком мирке, как в детской игре - «чик-трик я в домике».
Мало, конечно, приятного, когда струйки затекают за шиворот или ветер задувает под зонт потоки воды. Но звук падающих капель на натянутый шатёр зонта – это шикарный звук. Согласитесь, он напоминает упругий округлый звук «цеппелиновских» барабанов Джона Бонэма. Особенно, если слушаешь их на кассетнике системы «Весна».
Иногда, бывало, гуляешь так и, чу, видишь стоит у подъезда или на остановке милое создание, застигнутое врасплох дождём и боящееся высунуть нос на улицу. На этот случай у меня была заготовлена «коронка»:
- Хотите, я стану вашим личным дедом Мазаем?
- Ой! Очень хочу! - обычно следовал ответ.
Прогулки под зонтом с незнакомками мне казались шибко романтичными, я видел себя неким ремарковским персонажем. Однажды проводил я такую зайку через три дома, буквально метров на 200, не больше. А потом долго сидели в ближайшем садике и разговаривали. Я сбегал, и мы продолжили, попивая какое-то сухое кислое вино – она оказалась, как бы это сказать… чрезвычайно интересным собеседником, вот. Вслед за этим побрели на Волгу встречать рассвет. Но это было уже явно банальным, безвкусным и, допускаю, немного пошловатым.

А в другой раз пёрся я с подобной ушастой крольчихой более двух часов на другой конец города. Ох, и натерпелся ж я тогда!
«Я не мог ей помочь, ведь тогда я не знал, что ей не в кайф, от неё кто-то ушёл». («Чайф»)
И всю дорогу я был вынужден выслушивать монолог брошенной девушки неопределённого возраста с непонятным лицом, на котором глаза, щёки, нос и глаза располагались независимо друг от друга, как бы сами по себе.
Я узнал, что она почти три года была вместе с таким гадом, козлом, бабником, жмотом, который пользовался ей, и на которого она убила свои лучшие годы, что в сравнении с ним Берия прямо-таки гуманист и человеколюб типа Джавахлал Неру. Вся тирада ретранслировалась из её мозга с редкостной убивающей монотонностью.
А дождь, сука, только усиливался и не думал утихать – не бросишь же в ливень посреди ночи женщину (джентльмен же, ептыть, хоть уже и промокший до исподнего). Так и шли – она плакала, я поддакивал. Как же я понимал того неизвестного парня – три года с ней, да за это Героя давать надо! Тут за 7200 секунд мозг так образцово вынесен, а он 3 (ТРИ) года терпел её изощрённые пытки. Как есть Герой!
И «лишь в самом конце разговора я обидел её, я сказал» - если он такой Гитлер, то с хрена-ли ты с ним провошкалась-то три года, и почему-то, говорю, мне кажется, что именно ты им пользовалась, а не наоборот. И потом добавил, наверно, совершенно уж лишнее:
- Раз это твои лучшие годы, то может это он их сделал таковыми,- вызвав новую реку слёз.
Отчего-то при расставании даже «прощай» не услышал. Не говоря уже о «спасибо».
А теперь и не вспомню, когда в последний раз ходил под зонтом. Более того, не уверен, есть ли он у меня – помню, что видел его пару лет назад бесполезно лежащим на заднем сиденье.

А ещё припоминается, как в одном из походов дождь загнал всех в палатку. Селёдки в бочке – это как раз тот самый случай. Некоторые ноют, причитают: «Это чё? Отдых да?», «Какого я притащила сюда свою задницу?», « Лучше бы «Спартак» посмотрел», «А в турме щас ужин, макароны».
Режемся в дурака на чьей-то спине. Проигравший ставит чайник. Если остаётся кто-то из тех, кого звать не Кафтан, то раздаётся по новой и так до логического завершения.
И всё это под наши неторопливые беседы, смех и шелест неумолкающего диалога дождя и листьев.
Не буду напускать важности и рисоваться, что речи велись возвышенные и высокоинтеллектуальные. Отнюдь - обычная пурга, пикировки и лёгкий товарищеский стёб над выбранным объектом насмешек, порой и впрямь жестковатый с моей стороны. Как говорится, «ради красного словца, не пожалеешь и Хрыча». Кстати, о футболе вообще и о «Спартаке» в частности в нашем «кооперативе» поговорить можно только с одним человеком. Да и тот Хрыч.

Правда, Кафтан, в силу своей псевдоинтеллигентности (всей интеллигентности там лишь окуляры на носу), пытался время от времени выдавать новые теории мироздания, что-то плести о сингулярности и порассуждать о проблемах вселенского масштаба, но обычно на втором-третьем предложении весь бред нами умело прерывался. Потому что преподносилось всё это на редкость нудно, скучно и непоследовательно.
Иногда, правда, у меня кошки скребли на сердце – а может было в его теориях что-то феноменальное? Может есть там какое рациональное зерно и здравый смысл? А может он непризнанный гений? А вдруг он получил бы какую-нибудь крутую премию за научное открытие и, коли уж на то пошло, было бы тогда у кого занять денег, а потом не отдавать? Но недавно выяснилось, что кошки напрасно точили свои коготки об моё и без того израненное сердечко и я напрасно рассчитывал разбогатеть за его счёт.
Выяснилось следующим образом. На масленицу Андрюхина жена пригласила нас на блины. После энного количества возлияния, Кафтана предсказуемо потянуло на изложение очередной теории мироздания (а может и той же самой), основанной на прочтении Кастанеды, Маркеса, Мураками, Пелевина и прочей херни. Из его мозга периодически выходило что-то о 28 героях панфиловцев, но я не сильно старался вникать, да, наверное, это было и невозможно.
Надо заметить, что у нас с Фунтиком рефлекс пусть и не моментально, но сработал – максимум на 5-ом предложении потоки сознания удалось приостановить, но только лишь на время, так как навыки общения с пьяным Андрюхой всё же оказались несколько подутрачены.
И когда он попросил бумагу и карандаш, чтобы проиллюстрировать свои мысли, мы не почувствовали подвоха, не став чинить препятствий. Чем бы дитя не тешилось, подумали мы, лишь бы молчало. А зря. Через несколько минут на листке бумаги красовался приличных размеров подробный, извините, фаллос.
Что тут добавить?
Без комментариев.
Но давайте вернёмся в наш вигвам, где её обитатели гадают – до каких же размеров способна увеличиться образовавшаяся в углу лужа? Степень раздражения некоторых сабжей начинает зашкаливать как счётчик Гейгера в зоне отчуждения около Фукусимы. Уже начинает мниться, что небо прохудилось окончательно и бесповоротно. Но всё когда-нибудь кончается, даже непрекращающийся дождь.
Через какое-то время теряет свою частоту дробь падающих капель на полиэтилен, укрывающий наш чертог, а тени деревьев на палатке видны изнутри всё чётче и резче. Ну, а потом кто-то опускает рубильник и всё вокруг озаряется июльским ослепительным солнцем. Народ идёт купаться. И о прошедшем дожде напоминают лишь мокрые дрова да прогулки в туалет (мальчики – налево, девочки - направо), ибо не помочишься, не промочившись.

Или вот ещё. Два года назад в конце лета выкроил себе недельку, чтобы пожить с детьми на даче. Вечерами после работы наведывалась и супруга, дабы спасти от голодной смерти, ну и вообще, чтобы не расслаблялись.
«Нам с погодой повезло, дождь идёт четвёртый день» (Цой)
Выйдя на работу, челядь, сочувственно покачивая головой, но с плохо скрываемым злорадством, спрашивала:
-Что, Марат Батькович, не повезло вам с погодкой-то? Дожди-с.
Набрал я тогда побольше воздуха в лёгкие, чтобы на одном дыхании поведать, как я обалденно отдохнул… но передумал и выдохнул:
- Да,- говорю, разведя руки, - увы, не повезло.
Им не стал, а вам расскажу, каким способом мне тогда удалось мощно подзарядить свои батарейки.
Тишина. Соседи все уехали, испугавшись дождей. Всех смыло в город закупать дневники и тетрадки к приближающемуся учебному году.
Ливень сменялся дождём, потом наоборот. И так несколько раз. Я вытащил на веранду кресло и, укутавшись пледом читаю «Севастопольские рассказы». Выбор чтива ничуть не обусловлен моей любовью к классике. Всё гораздо проще – приготовленные книги и журналы остались забытыми дома на комоде, и поэтому пришлось выбирать литературу в библиотеке, расположенной в старом чемодане на чердаке. Эту книгу мне подарила тётя, когда я учился в 5-м классе, о чём свидетельствует дарственная надпись.
Между 68 и 69 страницей уже более двадцати лет покоится жирная муха, нашедшая там свой последний приют. Её также заинтересовали хроники Крымской войны в изложении Льва Николаича и она присела на раскрытую книгу. В моих глазах тут же заиграли блики первобытных костров, вокруг которых мои предки исполняют ритуальный танец и охотничий инстинкт взял у меня вверх над тем, что родители и учителя вдалбливали мне долгие годы о бережном отношении к книге. Я захлопнул её вместе с мухой и до описываемого момента больше не открывал. В другие дни я находил ещё книги – «Мой дедушка памятник» Аксёнова и что-то про разведчиков.
Детишки в это время в ботиках бегают по мокрой траве и тщетно пытаются поймать ящерку или ужика. Ужик не ужик, но какую-то лягушку в банке приволокли. Дочитав книгу, я присоединился к ним, но до поры до времени поднять отцовский авторитет не удавалось.
До заоблачных высот он взлетит на следующий день, когда я, сделав петлю из капроновой верёвки, подманю утку и поймаю её за лапу. Дети смотрели на меня с таким восхищением, что, помню, я смутился и даже, кажется, немного зарделся и покраснел. Минут 15-20 утка исполняла воздушного змея, но потом, как не ревел и не уговаривал младший, мы её отпустили к утятам.
А после обеда каждый день новая порция кайфа – по телеку давали сразу по 2 серии «Вечного Зова». И так увлекла меня тогда история семьи Савельевых, что я с нетерпением ждал продолжения. Ну, вот бывает так – всё в тему, всё в струю и всё под настроение. А звуковым фоном всей этой идиллии всё тот же «запевала дождь», который равномерным перестуком барабанит по крыше и тротуарным плиткам.
Помимо того что в эти дни лило как из ведра, иногда ещё сверкали молнии и громыхало, что изрядно страшило детишек. Из ситуации выходили следующим способом – мы сами стали пугать гром.
После того как блеснёт молния, секунд через 8-10, в тот момент когда должны раздаться раскаты, мы начинали громко орать, перекрикивая его. И ненастье отступало. Теперь моя малышня не боится грохота грома, а порой, напротив, расстраиваются, когда после молнии ничего не грохочет.
Я нисколько не претендую на оригинальность. Отдаю отчёт, что сотни и сотни гениев музыки, кино, литературы воспевали дождь. Может даже черпали в нём своё вдохновенье.
Знаю, что многие недолюбливают дождь. Многих он вгоняет в тоску, заставляет менять планы на вечер, на выходные. Ругают его почём зря, матерят, вместо того, чтобы призадуматься и прийти к выводу, что в наших широтах это явление льётся на нас едва ли не через день и что в этом вопросе от нас абсолютно ничего не зависит, так как «небес без дождя не бывало ещё никогда» (БГ).
Короче, я бы всем посоветовал постараться пересмотреть свои взгляды на дождь, приспособиться к нему что ли. Попробовать с ним договориться, чтобы из жизни не выпадал такой большой временной отрезок.
«… круглый год в любую погоду можно себе развлеченье найти» («Странные Игры»).