Ленинград-89. Вероятные приключения. Том 4 (лирический)

[taram]

… Если я сделаю очередное лирическое отступление, то мне могут справедливо инкриминировать и впаять непацанство, что для меня крайне нежелательно. Дабы избежать таких серьёзных обвинений, мне ничего не остаётся, как маленечко схитрить и сделать не отступление, а целый лирический том. Добавить драматизьму, так сказать…

…Остальные квартиранты прибыли уже хорошо под вечер, разбудив нас своими криками и весельем. Мы проснулись. Попросили не шуметь так громко.

У всех, наверно, такое бывает - пробуждаетесь в дурном расположении духа или, напротив, с чувством, что у Вас всё пучком, и не можете сходу уловить суть. Вы начинаете судорожно перебирать в уме причины и вспоминать – в чём дело? Занимает это, как правило, несколько секунд, не больше.

Так вот мне было плохо, если не сказать - хреново. Хреново по всем фронтам.

Голод. Пока мы в холодном парадном по-братски делили и вкушали две лимонные карамельки, алкали из мутного гранёного стакана жуткое, крепкое азербажанское винище и отмеряли в стужу пешим ходом километры, остальные обедали и ужинали в отапливаемых помещениях и перемещались по городу в комфортабельном автобусе. Нет, я не жалуюсь, просто констатирую.

Сканируем мои эмоции дальше. Вечернее похмелье также не прекраснейшее из человеческих состояний. В башке гудит, там же сушняк. Да что я Вам рассказываю?!

Прибывшие товарищи вняли нашим мольбам и затихли, но лучше мне не становилось.

Когда причина минора выявляется, то обычно становится несколько легче. Моё же самочувствие оставалось стабильным. Стабильно скверным.

Тут меня пронзило и всё стало на свои места - у меня возникла острая необходимость увидеть ЕЁ. Немедленно. Или, по крайней мере, услышать.

До сего момента я от Вас тщательно скрывал информацию, что у меня имелся номер телефона квартиры, где разместилась она. Его мне любезно предоставила, конечно же, незаменимая №1 родительского комитета Татьяна Аркадьевна.

Я ещё в прошлый вечер планировал созвониться, но, как Вы помните, мне и до жилища-то не удалось добраться самостоятельно. Но тут я быстренько накинул пальто и пошёл «крутить щербатый телефонный диск». А заодно и прикупить что-нибудь съестное.

Вначале я зашёл в телефонную будку перед входом в магазин, но не смог собраться мыслями. Постоял, помялся, неединожды приступал к набору номера, но колеблясь, останавливался. Решил ещё немного потянуть время, чтобы обдумать, как же разрулить создавшуюся ситуацию (извиняться в мои планы никак не входило), и попёрся в магазин. Там нарочно ходил долго, пытаясь надышаться перед смертью. Было волнительно. Проигрывал, просчитывал в уме различные сценарии развития беседы, но в итоге так ничего толкового и не придумал. Положусь-ка, думаю, как настоящий спартаковец на импровизацию. Будет, как будет.

Подойдя к телефону, собрал, наконец, волю в кулак, вобрал побольше воздуха в лёгкие, и …

Бросил «двушку» и начал «спиритический сеанс» – звонок ушёл в космос, тишина. Еще раз набрал номер – с тем же успехом. Кинулся в соседнюю будку, повторил несколько раз процедуру – итог тот же. Прошагал квартал до другого автомата – безрезультатно, всё напрасно. Выдохнул.

Сейчас уже в общем-то неважно, что произошло на самом деле – может я циферки неправильно записал, может поврежденье на трассе, и реле там с ячейкой шалили, но как бы то ни было возвращался в квартиру не солоно хлебамши…

Пройдёт много лет и мы встретимся. Случайно столкнёмся в утренней маршрутке в те времена, когда вопрос «у тебя сотовый есть?» звучал вполне уместно. Переживала очередной развод (по информации полугодичной давности ходила она замуж пять раз – какие наши годы?! Лизка Тэйлор, держись!). Охарактеризует она своё тогдашнее состояние словами героя «Бойцовского клуба»:

- Мы встретились в не самый лучший период моей жизни.

Созвонились и через пару дней провели прекрасный вечер, плавно перетекший… стоп! Настоящему мужчине не пристало хвастать своими победами. В общем, чудесно посидели, повспоминали.

У каждого из вас, уверен, есть или был такой знакомый противоположного пола, с которым вы хотели бы встретиться по прошествии какого-то времени и нет-нет да прокручивали в голове предполагаемый разговор. Вот именно она и была моим мнимым собеседником на протяжении нескольких лет.

Но к моменту нашего свидания я этим уже переболел. Сердечная рана порядком затянулась и зарубцевалась, да и вообще сердце всё больше стало выполнять свои прямые обязанности по перекачке лейкоцитов и перестало отвлекаться на всякие пустяки типа любви, совести и прочей нематериальной дребедени. Огрубело и очерствело, если угодно.

Оставались в памяти лишь какие-то осколки, обрывки, полуфразы, взгляды. И, казалось, что весь этот атавизм и архаичный хлам принадлежит только мне, никому не нужен и никем другим никогда не будет востребован. Тем неожиданней и удивительней (и приятней, чивоужтам) было узнать, что она много чего помнит, вплоть до незначительных мелочей. Вот из них мы и сидели и складывали паззл, совместными усилиями пытаясь воссоздать … (автор не смог подобрать подходящего слова или словосочетания, чтобы, если уж не точно, то хотя бы приблизительно описать, что они воссоздавали). Вроде бы, получилось. Воссоздать, я имею ввиду.

Посмеялись над целой россыпью выявленных нелепостей, наивностей, недопониманий. Меня позабавил её взгляд на те события, её - мой.

- Да уж, - говорю, - бодренький романчик. Столько лет понадобилось, чтобы мы, наконец, разобрались, объяснились и расставили все точки.

- А ещё 0,7 на двоих потребовалось.

А уж когда она сказала, что помнит день нашего знакомства и назвала его…

Моё мужское самолюбие и тщеславие было потешено в полном объёме.

А в 89-м переживал происходящее очень страшно. Сейчас-то понимаю, что это одно из лучших, что случается с людьми в жизни, а тогда…

«Аделаиду» слушать было решительно невозможно из-за приступов удушья, «Stairway to heaven», сдавалось мне, вообще была посвящена нам, а про «ЯХБСТ» вообще помалкиваю.

(С этой точки зрения, может в чём-то и прав один небезызвестный сочинитель, когда говорит, цитирую, «…Аквариум после 89-ого слушается плохо»).

Сидим, помню, с Фунтиком у него на кухне, пьём чай, обсуждаем дела сердечные, а по радио как раз передача о подростковой любви. И ведущая, какой-то детский психолог, выдаёт в эфир: «Ребята, не переживайте так сильно, это с каждым бывает, у всех проходит и у вас пройдёт. Как показывает практика, 99,9% браков по первой любви кончаются разводом». И таким холодом и цинизмом от этого веет, что мы с Фунтиком хором послали её и одновременно потянулись к выключателю. Потом ещё долго не могли успокоиться.

Как можно забыть те свои ощущения и состояние, когда идёшь по школьному коридору и по шелесту платья и стуку каблучков на 1000% уверен, что из-за угла выпорхнет именно она и ты …, а мы, и мне, а она…

Да что я тут распинаюсь? Что вы в этом можете понимать?

Давайте лучше уже бухать на Фурманова.

Сварили макароны, открыли консервы. Почему-то стол оказался завален бородинским хлебом. Видать, пока бродил по магазину в глубоких раздумьях, несколько раз проходил мимо хлебного отдела и снова и снова кидал в сумку буханки бородинского.

Его послевкусие оставалось со мной ещё очень долго. Даже подозреваю, что оно преследует меня до сегодняшних дней. С тех времён этот сорт хлеба я можно сказать и не ел. А стоит мне увидеть или учуять его на прилавке или в нарезанном виде в гостях, то память тут же возвращает меня в нашу временную обитель на Фурманова. Бр-р-р!

Под диваном в моей дорожной сумке неожиданно обнаружился целый набор юного алкоголика, оставшийся незамеченным вчера моими друзьями. Вот и славно – пить дневное пойло не было никаких сил, а пить всё равно пришлось бы.

- Пить будешь?

- Нет, не хочу!

- Думаешь, я хочу? Надо!

Всё пока. В следующем Томе вы узнаете, какие Мутко проводил ритуальные сожжения в Ленинграде с целью недопущения московского «Спартака» к чемпионству.