13-01-2006
Моцарт – в «Большом». Бразильский легионер «Спартака» мечтает пригласить супругу в старейший театр России
ФУТБОЛ. МЕЖСЕЗОНЬЕ
Полузащитник «Спартака» Моцарт – один из творцов прошлогоднего успеха красно-белых. Правда, незадолго до окончания чемпионата бразилец получил серьезную травму и улетел лечиться на родину. Моцарт до сих пор злится: не смог показать себя в решающих матчах! И обещает выместить свою досаду в новом сезоне.
ВИДИЧ ПОСТУПИЛ ПРАВИЛЬНО
– В прошлом сезоне я провел семь игр за «Спартак» и остался не очень доволен. Даже половины своих возможностей не показал! – Моцарт явно не стесняется самокритики. – Отчасти это объясняется непривычной обстановкой. С партнерами сыграться не успел, соперников толком не изучил... Теперь все будет иначе: пройду со «Спартаком» предсезонные сборы, основательно подготовлюсь.
– В первых контрольных матчах на турецком сборе вы участия не приняли. Что-то напоминает о травме, полученной осенью?
– Нет, все в порядке. Но главный тренер хочет меня поберечь, больше ничего за этим не кроется. Я же чувствую силы и готовность играть на полную.
– Бытует мнение, что бразильцы готовы пойти на любую хитрость, лишь бы пару-тройку дней побыть на родине…
– Я не из таких! Получив травму, понял, что смысла оставаться в Москве нет никакого. О том, что «Спартак» занял второе место, узнал уже в Бразилии и очень обрадовался. Хотя и был травмирован… Где-то месяц провел практически без движения, передвигался на костылях. Когда оклемался, отправились с женой в путешествие по Бразилии, особенно запомнились прогулки по Рио-де-Жанейро.
– Из партнеров кто-нибудь звонил, интересовался здоровьем?
– В «Спартаке» пока близко ни с кем не сдружился, поэтому общался только с администрацией клуба. Все потому, что русским языком практически не владею. На сборах живу в одном номере с Адрианом Йенчи, общаюсь с ним на итальянском. Наверное, только в «Спартаке» такое возможно: румын и бразилец общаются друг с другом на итальянском! Гремучая смесь!
– Пока вы отдыхали в Бразилии, произошли значительные изменения в команде: ушли защитники Ковтун, Парфенов и Видич. Чувствуете, что линия обороны в команде ослабела?
– Эти трое – безусловно, потеря. Но и оставшиеся – футболисты солидные. Возможно, команде придется тяжело на первых порах. «Спартак» ставит большие задачи, так что усиление прибудет обязательно. Еще нельзя забывать об известной истине: незаменимых не бывает.
– Вас вдохновляет путь Видича, для которого «Спартак» стал трамплином в европейский суперклуб?
– В футболе всякое случается. Видич провел в России полтора года и здорово прибавил. Просто так в «МЮ» не приглашают. Я же пять лет выступал в «Реджине», весьма средненьком по сравнению со «Спартаком» клубе. «Спартак» после «Реджины» – ступенька наверх, о большем сейчас не мечтается. В отличие от Видича у меня планы на перспективу связаны только с красно-белыми, контракт рассчитан еще на четыре года.
ИТАЛЬЯНЦЫ СЛИШКОМ ВЫСОКОМЕРНЫЕ
– Правы те, кто отсоветовал Видичу ехать в «Фиорентину»?
– Конечно, правы! Окажись я на минутку Видичем, сразу бы позвонил итальянцам и отказал. Пять лет там прожил и знаю, что говорю. Во-первых, «МЮ» уровнем значительно выше «Фиорентины». Во-вторых, Италия – страна не для тех, у кого мягкий и располагающий к людям характер. Например, мне и супруге Изабелле было очень тяжело адаптироваться в Италии, особенно в первые полгода. Вся проблема в менталитете итальянцев. Высокомерные до невозможности, самовлюбленные! И в клубе отношения были, мягко говоря, неровные. Обстановка не могла радовать… (После паузы.) Они думают, что одеваются лучше всех в мире! А на почве гордости за национальную кухню у них вообще развилась мания величия.
– Выходит, русская бесцеремонность вам ближе, чем итальянская самовлюбленность?
– (Смеется.) Когда ехал в Россию, готовился к худшему. Виновата в этом… американская пропаганда. Только сейчас понял: в Бразилии извращенное представление о вашей стране, потому что население подсело на американское телевидение. Усилиями США создается искаженный образ русского человека: он небрит, круглыми сутками вливает в себя алкоголь, дерется и бастует. Известные люди представлены какими-то недоумками. Почему-то все время проводятся аналогии с животными, например, с медведями.
В реальности я наблюдаю противоположную картину. В России меня окружают культурные и образованные люди. Куда бы я ни пришел, встречают радушно, в глазах доброта. Осознаю, что страна обладает великой историей и богатой культурой. Достаточно было посетить московский Кремль и погулять по Красной площади, чтобы это понять. Еще у меня есть мечта пригласить супругу в Большой театр. Я точно знаю, что Большой ничем не хуже «Ла Скалы». (Смеется.)
– Любопытно звучит – Моцарт в «Большом»… Случались ли с вами конфузы, связанные с вашим именем?
– Имя Моцарт производит на людей сильное впечатление. Они сразу начинают расспрашивать о его происхождении. Бывает, пытаются пошутить. Вы удивитесь, но в Бразилии эту тему никто и никогда не затрагивал. Потому что редкий бразилец вспомнит, что жил когда-то на свете великий композитор Моцарт. Люди моего поколения просто не в курсе!
НЕ ЛЮБЛЮ ШУМНЫХ КОМПАНИЙ
– В России мне определенно нравится, – продолжает Моцарт. – Меня здесь за своего принимают. Вот пример: мы с семьей частенько прогуливаемся по Сокольническому парку, неподалеку от которого живем. Ко мне все время подходят люди: брат, как пройти к метро? Или: не подскажете, который час? Я молча развожу руками. По-русски все слова понимаю, а внятно ответить не могу.
– Познакомились с бразильцами, которые живут в Москве?
– Увы, нет. Мы встречались только на поле, обменивались короткими репликами, да и только. Но, думаю, друзья-соотечественники у меня в Москве еще появятся.
– Как же вы выходные проводите, раз ни с кем не дружите?
– Мы, футболисты, проводим вне дома полжизни. Поэтому я дорожу каждой минутой общения с женой и дочкой. Многие бразильцы любят в шумной компании оторваться, самбу танцуют. Я же семьянин европейского плана – тихий и дисциплинированный. Ума не приложу, откуда мои коллеги берут силы по дискотекам разъезжать. Семья, дом – мне больше ничего не нужно. И сейчас мои мысли семьей заняты – подумываю над тем, чтобы дочку в балетную школу отдать. Маноэле четыре годика, пора начинать карьеру балерины. (Смеется.)
СЪЕЗЖУ-КА В РЯЗАНЬ!
– Хотите по секрету? Футболисты порой шутят за глаза: Моцарт никакой не бразилец, физиономия у него рязанская!
Переводчик команды Георгий Чавдарь расшифровывает Моцарту фразу, после чего тот начинает хохотать.
– Сначала говорили, что я на Бояринцева похож, теперь – на жителя Рязани. Надо обязательно съездить в этот город, посмотреть, что за лица там у ребят, неужели я так на них похож? Поездка будет вдвойне интересна, поскольку меня тянет к русской истории. А Георгий говорит, что Рязань – древний город.
До сих пор понять не могу, почему все поражаются особенностям моей внешности. У русских стереотип: все бразильцы – черные. А я – обычный белый бразилец, коим является каждый третий в нашей стране. Также во мне течет польская кровь. Прадедушка по материнской линии эмигрировал из Польши в Бразилию. Я смутно помню его, 90-летнего, когда он был уже при смерти.
Вообще бразильцам легко смешаться с европейцами. В южных бразильских штатах полным-полно украинцев. Я много раз видел, как они устраивают пасхальные празднества у нас в Бразилии.
Андрей Бодров |
