07-11-2007
Уважаемые болельщики!
Вышла в свет новая книга Д.Лекуха "Хардкор белого меньшинства".
ГДЕ КУПИТЬ:
Торговый Дом "Библио-Глобус", Москва, ул. Мясницкая, д.6, тел.(095) 928-35-67 (м. Лубянка)
Торговый Дом Книги "Москва", Москва, ул.Тверская, д.8, тел.(095)229-64-83, (095)797-87-17 (м. Тверская). Режим работы: с 10.00 до 01.00 ежедневно.
"Ад Маргинем", Москва, 1-й Новокузнецкий пер., д.5/7, тел.(095) 951-93-60 (м. Новокузнецкая, м. Павелецкая)
"Московский Дом Книги", Москва, ул. Новый Арбат, д.8, тел.(095) 789-35-91, (095) 789-71-95 (м. Арбатская)
Дом Книги "Молодая Гвардия", Москва, ул. Большая Полянка, д.28, тел.(095) 238-50-01 (м. Полянка)
"Дом Книги на Войковской", Москва, Ленинградское шоссе, д.13, стр.1, тел.(095)150-69-17 (м. Войковская)
Дом Книги "Медведково", Москва, Заревый проезд, д.12, тел.(095)478-48-97 (м. Медведково)
"Дом Книги в Беляево", Москва, ул. Миклухо-Маклая, д.18, к.1, тел.(095)336-68-98 (м. Беляево)
"Дом Книги в Гольяново", Москва, ул. Байкальская, д.23, стр.1, тел.(095)462-59-84 (м. Щелковская)
"Музыкальный парк", Москва, ул. Никольская, д.17, стр.1, тел.(095)921-64-58 (м. Площадь Революции, м. Лубянка)
"Пушкинист", Москва, Страстной бульвар, д.4, стр.3, подъезд 10, тел.(095)209-22-52 (м. Пушкинская, м.Чеховская)
"Букберри", Москва, Калужское шоссе, ТРЦ "МЕГА", тел.(095)789-65-02 (м. Теплый Стан)
"Букберри", Москва, ул. Кировоградская, д.14, ТЦ "Глобал-Сити", тел.(095)956-42-39 (м. Южная)
Также магазины сети Республика
Москва, 1-ая Тверская-Ямская ул., 10, проезд до ст. м. "Маяковская"
www.ozon.ru
www.bolero.ru
ОТРЫВОК КНИГИ:
ХАРДКОР БЕЛОГО МЕНЬШИНСТВА
Да, в тот раз мы по настоящему круто под раздачу попали. И ладно бы только хардкор, для них – это часть образа жизни.
А я-то тут при чем?
Всего-то на всего решил с парнями после матча пивка попить…
А что?
Игра хоть и не значимая, не дерби, но – три-один все одно приятно. Пусть это и был «Шинник» Ярославль, а не «Реал» Мадрид.
Заскочили в пивную недалеко от Лужи, стоим, пьем, общаемся.
Вот тут-то они нас и накрыли…
Видимо, - заранее пасли. А мы – расслабились. Матч-то незначимый, а все враги, по идее, - на выезд должны были ломануться.
Не все, как выяснилось.
Когда мы из пивной на вопли «ЦСКА! ЦСКА!» выскочили – мама дорогая!
Человек двести.
Причем – явно основа.
А у нас от всего хардкора от силы щщей тридцать. Да еще приблудных, типа меня, столько же.
Засада…
Выход один – стоять.
Пока менты не примчатся, они тут по идее – быстро ездить должны.
Ага.
Ща.
Минут пятнадцать нас волтузили, как хотели, пока, наконец, сирены не завыли. Кони, естественно, - врассыпную.
Мы тоже.
Кто еще ходить мог.
Гарри, к примеру, - очень прилично досталось. Ну, мы его с Серегой с двух сторон на плечи прихватили – и ходу.
Дворами, дворами…
И – Жека вслед за нами.
Ушли, отдышались.
Гарри башкой трясет, в себя приходит.
И, вдруг:
- Стоять! Не двигаться! Подойти!
Менты.
Ага.
Ща.
Уже побежали.
Поползли облизывать тяжелые кованые сапоги власти.
Нет, мы уж лучше ножками, ножками…
И – подальше от эдакого счастья, благо темно здесь, в проходных дворах, - хоть глаз выколи.
А эти «спортсмены» в последний раз если и бегали, то года три назад.
И то за пивом.
…Подворотня.
Арка.
Забор какой-то.
Детский сад, что ли?
Выскочили на улицу, огляделись, а там, глядишь, – и такси едет.
Останавливаю.
Парни, не задавая лишних вопросов, прыгают на заднее сиденье.
Я – рядом с водилой.
- Гони, бля!
А он на нас смотрит, как на чуму.
- Вы что, бандиты?
- …! Гони, давай!
Тронулся…
Я, чуть отдышавшись, бросил ему тысячную купюру, вынул пачку сигарет, закурил, не спрашивая разрешения.
Опустил стекло, выпустил в стылый майский вечер тонкую струйку дыма.
- Не ссы, - говорю, - Брат. Никакие мы не бандиты. Фанаты футбольные. И – не от ментов сваливали. От таких же, как мы. Только с другой стороны линии фронта…
- А-а-а, - тянет таксист облегченно, - А я-то уж подумал…
- А ты не думай, - советую, - Это – вообще легче. По жизни. А то, как только начинаешь о чем-то задумываться, - так вообще жить не хочется…
- Это точно, - вздыхает, - Везти-то вас куда?
Я еще раз глубоко затягиваюсь. Сзади Гарри просит закурить, не глядя кидаю ему пачку «Парламента».
Вроде как поймал, зажигалкой чиркает.
- Да хрен его знает, - говорю, - Куда нас везти. Мы об этом пока особо не думали. Нас, знаешь ли, больше интересовал вопрос – «откуда?»…
- Ну, тогда думайте, - ржет, - А я пока – так покатаюсь…
Молчим, едем.
- А фигли тут думать, - подает голос с заднего сиденья Серега, - Шеф, ты тут где-нибудь поблизости хороший пивной ресторанчик знаешь? Недешевый? Чтоб кормили нормально и «Гиннес» темный был обязательно?
Шеф - задумывается.
А я – ржу не переставая.
Нервный напряг выходит, похоже.
- Ну, ты, - задыхаюсь, - Серый даешь! Ты, вообще-то, «нетемный» «Гиннес» видел когда-нибудь?
Хохочем уже все.
Взахлеб.
Таксист пока продолжает думать.
- «Джон Булл Паб» сгодится? – спрашивает, наконец.
- Вполне, - отвечаю, - Только давай сначала встанем, ты на наши морды посмотришь, оценишь. А то, - вдруг не пустят…
Остановились, вышли под свет фонаря. Водила нас осмотрел критически.
- Вот ты, - тычет в мою сторону кривым указательным пальцем, - Еще ничего, сойдешь. А вот остальным – хотя бы умыться надо…
- Ну, это, - хмыкаю, - Не проблема. Если один пройдет, то и все остальные просочатся. Поехали…
Довез он нас туда действительно от силы минут за пять. Оно и понятно. Вечер, суббота, Москва – пустая.
Все по домам сидят, с семьями.
Кроме таких придурков как мы, разумеется…
Заходим.
Парни сразу же в сортир ломанулись, в порядок себя приводить. А я в зеркало глянул – прав таксист, и так сойдет.
А руки – попозже помою.
Пошел, сел за столик, заказал четыре пинты «Гиннеса». Насчет еды сказал, что чуть попозже.
Когда друзья подойдут.
А вот, кстати, и они.
Свежевымытые.
Ссадины, конечно, имеются, но шрамы, как говорится, - украшают настоящего мужчину.
Угу.
Особенно когда его украшать больше нечем.
Сделали по глотку, уткнулись в меню, выбрали. Попросили сразу же повторить пиво, закурили.
Сидим.
Серега неожиданно глубоко и очень тоскливо вздыхает.
- Да, - говорит, прихлебывая, - Парни. Что-то я, видимо, в этой жизни недопонимаю…
Отрываемся от кружек, смотрим на него внимательно.
- И что же именно ты недопонимаешь? – не выдерживает первым Жека.
Он у нас еще совсем молодой, хоть, и, - как боец, – из лучших.
Студент.
Прохладной жизни.
- Да многое, Жендос, - снова вздыхает Серега и поворачивается ко мне, - Вот ты, Дим, среди нас по возрасту – самый старший. Да и по жизни тебе многое удалось. Ты можешь мне объяснить, почему они все нас так не любят?
Задумываюсь.
- Ну, за что нас не любят «серые», - усмехаюсь, - Тебе, надеюсь, объяснять не надо…
Он досадливо морщится.
- Да иди ты на хрен. Мнение этих животных меня никогда не интересовало. Я – в глобальном смысле.
- Ах, в глобальном, - тяну.
И – снова задумываюсь.
Молчат, ждут ответа.
- Знаешь, - говорю, - Серег, это – тема серьезная. В двух словах не объяснишь. Да и не уверен я, что мое объяснение верное…
- А ты попробуй, - ухмыляется, - А мы тебя, если что, - поправим. Может, вот так, вместе, - и разберемся. Тема-то не только серьезная, но и важная. Для тебя, для меня, для парней. Для нас для всех, короче. Согласен?
- Согласен, - киваю, - Важная. Я ведь тоже тут, с вами, - не просто так тусую.
- Я понимаю, - соглашается он и делает большой глоток пива, - Продолжай…
Тоже делаю глоток, вытираю губы салфеткой, закуриваю.
- Понимаешь, - говорю, - Серег, этот мир, нынешний, - заточен не под нас. Под других.
- Под каких еще других? – перебивает меня Гарри, - Здесь вроде все парняги – люди успешные. И ты в том числе. Ну, если только Жека по молодости еще ничего не добился, так у него – все впереди.
- Охолони, Игорянь, - усмехаюсь, - То, что мы к окружающей среде умеем приспосабливаться, еще са-а-авсем не означает, что эта среда нам подходит. Ты вот, когда на акцию выдвигаешься, иной раз та-а-акого ботаника из себя изображаешь, что даже я верю. Вон, помню, когда перед дерби с конями мент у тебя документы схватил, так ты - как тогда разнылся? «Пустите, я здесь не причем, я не хулиган, я брокер, я на футбол с девушкой хожу»…
Парни ржут.
Уж очень смешно все это тогда со стороны выглядело.
- Так вот, - продолжаю, сделав глоток, - Сыграл ты всю эту фигню, конечно, круто. Но тебе-то самому нравилось перед этой тупой харей ботана изображать, или хотелось – с пыра ему по яйцам, чтобы не корчил тут из себя блюстителя народных интересов и не присматривался к количеству баксов у тебя в портмоне?
Гарри пожимает плечами.
- А что делать? – говорит, - В таких ситуациях – терпеть надо. Кому лучше станет, если я в участок загремлю?
- Вот в том-то, - вздыхаю, - И все дело. Тебе некомфортно, тебе это не нравится, но поскольку твой ай-кью довольно высок, ты соображаешь, что плетью обуха не перешибешь и мир не переделаешь. Вот и приспосабливаешься, согласен?
- Да конечно согласен, - вздыхает Гарри, - Я вообще в этом мире себя собой чувствую только дома, в семье. Ну и с вами еще, придурками. Когда не дуркуете, а говорите по человечески и на человеческие темы. А не пытаетесь глобальные проблемы в пабе решать. Тоже мне, «достоевские мальчики» выискались. С такими-то рожами…
Смеемся.
- Ну, так вот, - продолжаю, - Этот мир – заточен под «маленького человека». Его все спасали, ему все пытались помочь найти себя, раскрыться. И – чем меньше этот человечек, чем он мельче, - тем лучше. Типа, «ах, он несчастный пидорок, ах, он может трахаться только в попку, ах, давайте его пожалеем». Только ведь это – улица с двусторонним движением, парни. Чем больше ты влезаешь в психологию этих недомерков, тем больше становишься похож на них сам. Вот и стал современным идеалом «мир спокойный, стабильный и безопасный». Наших предков, веке так в шестнадцатом, от такого мира, я думаю, стошнило бы не по-детски…
- А мы? – спрашивает Жека, и его глаза горят недобрым огнем, как перед серьезной акцией.
- А мы, - отвечаю, - На эту байду по какой-то причине – не повелись. То ли звезды не так встали, то ли – еще что. Тут у каждого, думаю, своя причина была. Кто-то головой до этой темы доехал, а кто-то – на чистых инстинктах. Мы бьем рожи врагам, трахаем красивых телок, зарабатываем неплохие бабки, читаем умные книжки, смотрим хорошие фильмы и плевать хотели на всю эту полупидористическую политкорректность вместе взятую. Так за что же, скажи, брат мой Жека, им нас любить-то?
- Да и, - усмехается Серега, - Тебя послушать, так, - действительно не за что. А кто мы есть-то, после всего этого? Знаешь, если уж противопоставлять себя обществу, так хоть знать, по какой причине…
- Мы, - медленно и зло неожиданно говорит Гарри, - Белое гетеросексуальное меньшинство. Точнее, - его «фёстлайн». Хардкор, если хочешь. Я вот тут понял, - Димка прав. С какого перепуга, я, - умный, здоровый, обеспеченный мужик, отец отличного здорового ребенка, в своих расчетах на жизнь должен учитывать мнение и интересы этих животных, у которых в жизни нет ничего, кроме телевизора. И то, что им по этому ящику скажут, то они и будут делать, быдло. И я уж не говорю про всевозможный пидорасов, алкашей, бомжей и прочей хрени. Или, тем паче, всяких террористов, про которых недавно какая-то журналистская пизда сказала, что у них «своя правда». Я б этой суке эту «правду» прям в ее жопу раскормленную забил и долго там проворачивал…
- А ты не думаешь, - хохочу, - Что ей это бы могло и понравится?
Он поворачивается ко мне, и у него сейчас – не глаза.
Два бездонных колодца.
Таким бывает нарезной ствол, - кто видел, тот поймет.
- Так это что, - спрашивает, - Дим, получается? Это получается, что у всех этих мразей есть «своя правда»? А у меня, здорового и умного белого парняги, сначала закончившего МГУ, а потом отучившегося три года в Лондоне, - этой правды – нет? Или она просто никому не интересна? Да я … в рот и в жопу…
Задыхается.
- Успокойся, Гарри, - говорю, - Хлебни пивка. Холодненького. Вон, только что принесли. Креветок пожуй. Ты что, всю эту байду только сейчас понял, что ли? Тогда – мне тебя жалко…
Он следует моему совету и делает несколько крупных, нервных глотков.
Потом спрашивает:
- Так что же нам делать-то, Дим? Что же нам, блядь, парни делать?!
- Если б я знал, - вздыхаю, - Если б я знал, Гарри. Если б я только знал…
Молчим, пьем пиво. Жуем только что принесенные куриные крылышки. Вечер, увы, выглядит – безнадежно испорченным…
Нам не за что любить этот мир, а ему – не за что любить нас. Так и живем.
Не кашляем…
До поры до времени.
|
